Хмурясь, грузная женщина огляделась.

– Он был здесь?

– Не знаю. Я говорю – вероятно. Но лучше свести риск к минимуму. – Затем добавил: – Мы считаем, что пять минут назад он был здесь. Чернокожий мужчина. Одет в зеленую куртку армейского образца, голова покрыта косынкой. Гладко выбрит, хромает на одну ногу. Его видели на другой стороне школьного двора, около того большого фургона. Не могли бы вы расспросить учеников и других учителей, знают ли они этого человека?

– Да, разумеется.

Затем он попросил ее проверить, не засняла ли мужчину какая-нибудь из камер слежения, после чего они обменялись телефонными номерами. Детектив скользнул за руль и завел двигатель.

– Всем пристегнуться. Мы не на экскурсию отправляемся.

Едва Женева успела защелкнуть ремень, как детектив вдавил педаль газа в пол, и «форд» сорвался с места, унося их сквозь путаницу гарлемских улиц, все дальше от школы Лэнгстона Хьюза – последнего оплота разума и спокойствия.

Пока Амелия Сакс и Лон Селлитто раскладывали улики, собранные в квартире на Элизабет-стрит, Райм размышлял о сообщнике объекта 10-9, который почти сумел подобраться к Женеве в школе.

Существовала вероятность, что объект 10-9 использовал его исключительно для наблюдения за Женевой, хотя, принимая во внимание «послужной список» сообщника и тот факт, что он был вооружен, выводы напрашивались самые мрачные. Райм надеялся, что здоровяк оставил какие-нибудь следы; увы, группа по сбору улик внимательно обследовала место и ничего не нашла. Офицеры группы опроса также не нашли ни одного свидетеля. Вероятно…

– Привет, Линкольн, – раздался мужской голос.

Райм испуганно вскинул глаза и увидел рядом человека лет сорока пяти. Широкие плечи, короткая шапочка седых волос с падающей на лоб челкой, одет в дорогой темно-серый костюм.

– Доктор? Не слышал вашего звонка.

– А я не звонил. Встретил на крыльце Тома, он меня впустил.

Роберт Шерман, физиотерапевт Райма, заведовал клиникой, специализировавшейся на пациентах с повреждениями спинного мозга. Именно он разработал для Райма терапевтическую программу, включающую велотренажер, локомоторную дорожку, а также акватерапию и комплекс традиционных физических упражнений, с которыми Райму помогал Том.

Доктор обменялся приветствием с Сакс, затем не без любопытства обозрел царящую в лаборатории бурную деятельность. С терапевтической точки зрения было правильно, что Райм не сидит без дела – доктору это понравилось. Он не раз говорил, что активное участие пациента в работе закаляет волю и поддерживает стремление к выздоровлению (и с некоторой язвительностью советовал Райму избегать ситуаций, как во время одного недавнего расследования, когда Райм едва не сгорел).

Доктор был талантлив, приветлив и чертовски умен. Однако сейчас, когда стало известно, что за Женевой охотятся два вооруженных бандита, Райму было не до него, и доктор получил холодный прием.

– Мне сообщили из регистратуры, что вы отменили сегодняшний визит. Я подумал, не стряслось ли чего.

Мог бы просто позвонить, подумал Райм. Но по телефону нельзя надавить так, как при личной встрече.

И Шерман вовсю на него давил. Он хотел знать, приносит ли терапевтический курс пользу, что отражало не только заботу о пациенте, но и желание скорее получить новые данные для своей исследовательской работы.

– У меня все отлично, – сказал Райм. – Вот только что свалилось новое дело. – Он кивнул на доску с таблицей, которую Шерман тут же принялся разглядывать.

Из дверного проема высунулся Том.

– Доктор, хотите кофе или содовой? – спросил он.

– Не будем отнимать у доктора его драгоценное время, – сказал Райм. – Теперь, когда он убедился, что со мной все в порядке, я уверен, он захочет…

– Дело? – спросил Шерман, не отрывая от доски взгляда.

После недолгой паузы Райм раздраженно ответил:

– Да, очень серьезное. По улицам разгуливает очень опасный преступник, и мы как раз пытались его поймать, когда заявились вы.

Райм не собирался идти на попятную и за грубость извиняться не стал. Однако доктора и невропатологи, которые имеют дело с криминалистами, хорошо знают, чего ожидать от таких пациентов: раздражительности, неприятия, резких слов. Так что Шерман только изучающе посмотрел на Райма.

– Спасибо, Том, мне ничего не нужно. Надолго я не задержусь.

– Вы уверены? – Том кивнул на Райма. – А его не слушайте.

– Да, все в порядке.

Тем не менее уходить доктор явно не спешил, скорее наоборот – подтянул к себе стул и уселся поближе к Райму.

Сакс посмотрела на Райма, который ответил ей бесстрастным взглядом и повернулся к доктору. Тот придвинул стул еще ближе и, подавшись вперед, шепотом произнес:

– Линкольн, ты уже целый месяц затягиваешь с обследованием.

– С работой совсем закрутился. Мы сейчас расследуем одновременно четыре случая, а теперь уже и все пять. Случаи просто поразительные, уникальные в своем роде.

Он рассчитывал, что доктор заинтересуется, начнет задавать вопросы и разговор повернет в новое русло.

Шерман, разумеется, не купился на уловку. Докторов, которые лечат криминалистов, так запросто с толку не сбить.

– Позвольте-ка мне кое-что сказать, – начал Шерман.

«Как будто я могу этому помешать», – подумал Райм.

– Ни один мой пациент еще не занимался с такой самоотдачей, как вы. И я догадываюсь, почему вы оттягиваете с обследованием. Боитесь узнать, что от занятий нет никакого толку. Я прав?

– Нет. Просто я очень занят.

Шерман продолжил как ни в чем не бывало, словно не слышал Райма:

– Я уверен, что мы обнаружим значительные улучшения как в общем состоянии, так и в функциональном плане.

У Райма родилась мысль, что слушать врачей порой так же невыносимо, как копов.

– Надеюсь, что так. Но если даже и нет, поверьте, для меня это большого значения не имеет. У меня увеличилась мышечная масса, плотность костей, улучшилось состояние легких и сердца. А на большее я не рассчитываю – какие уж там двигательные функции.

Шерман смерил его взглядом.

– Правда?

– Разумеется. – Райм огляделся и, понизив голос, добавил: – Все равно никакие упражнения на ноги меня не поставят.

– Да.

– Тогда к чему мне, скажем, незначительное улучшение в мизинце левой ноги? Не вижу смысла. Я просто буду тренироваться, поддерживать себя в форме, а лет через пять-десять, когда вы придумаете что-нибудь новенькое, вроде трансплантации или клонирования, я буду готов снова пойти на своих двоих.

Шерман улыбнулся, хлопнул Райма рукой по колену, чего тот, впрочем, совершенно не ощутил. Затем покивал: