Реинтродукция волков дала и другие каскадирующие эффекты. Волки – естественные враги койотов, более мелких мезохищников. В Йеллоустонском национальном парке и в прилегающем к нему национальном парке Гранд-Тетон популяции койотов уменьшились на 39 %, причем в тех районах, где обосновались волки, пришедшие из Йеллоустона. Койоты, в свою очередь, охотятся на молодых вилорогов. Долговременные исследования показали, что процент выживаемости вилорожьего молодняка был вчетверо выше в тех местах, где присутствовали волки.

Реинтродукция волков оказала и продолжает оказывать каскадные воздействия на экосистемы Йеллоустона. Но не следует увлекаться идеей о том, что возвращение хищников – панацея для нездоровых экосистем. В молекулярной биологии используется два удачных термина: необходимость и достаточность. Необходимыми являются те элементы, без которых система работать не будет, а достаточные элементы системы позволяют ей генерировать определенную отдачу. Мы рассмотрели убедительные доказательства того, что хищники зачастую необходимы для контроля численности дичи, но достаточно ли хищников, чтобы восстановить пищевые сети и функции экосистемы?

В случае с озером Мендота и Йеллоустоном – скорее, нет. В эксперименте на озере Мендота вымирание планктоноядного сига произошло по удачному стечению обстоятельств и, вероятно, оказалось необходимым дополнительным условием для запуска изменений в структуре планктона и качестве воды. Такая версия подтверждается и иными манипуляционными экспериментами, проведенными на других озерах, где подсадка хищников меняла состояние водоема лишь при условии удаления планктоноядной рыбы. Аналогично, исследователи в Йеллоустоне обнаружили, что в некоторых частях парка численность бобров не восстановилась. Бобры не появились там, где из-за 70-летней эрозии и других факторов изменился ландшафт и свойства рек. Волков недостаточно, чтобы обратить подобные физические перемены. Возвращение ключевых видов помогает, но этого может не хватать для восстановления всей экосистемы.

Можно ожидать, что чем сильнее изменена экосистема, тем сложнее будет ее восстановить. Но далее мы увидим, что есть выдающиеся люди, которые не оставляют таких попыток.

«На всей остальной территории Африки продолжается битва за спасение заповедников от опустошительных бед: жадности, политики, неграмотного планирования и невежества. Здесь, в Мозамбике, эта битва уже выиграна», – писала 11 ноября 1970 г. газета «Дейли Ньюз» (Дурбан, Южная Африка). В статье обосновывалась амбициозная цель государства: превратить национальный парк Горонгоза в центральном Мозамбике (в статье парк сравнивали с «затерянным самоцветом») в один из крупнейших африканских заповедников, «где природный баланс сможет поддерживаться без внешнего вмешательства».

Вдохновителем этого грандиозного проекта был молодой южноафриканский эколог Кен Тинли. Власти Мозамбика пригласили студента-докторанта изучить ресурсы парка и спланировать все предприятие. Тинли призывал обозначить границы парка таким образом, чтобы территория охватывала всю экосистему, и обеспечить ее целостность. Парк расположен на южной окраине Великого африканского рифта, в 1500 км к югу от Серенгети, назван по расположенной поблизости одноименной горе Горонгоза высотой 1863 м (рис. 10.2). Во влажных лесах на склонах горы выпадает около 2000 мм дождя в год, дождь питает извилистые реки, струящиеся по парку. В состав расширенного парка Горонгоза должна была войти сама гора, а также различные экосистемы с обитающими в них животными.

Рис. 10.1

Сцена в национальном парке Горонгоза, примерно 1960-е гг.

Снимок публикуется с разрешения Хорхе Рибейро Луме

В Горонгозе уже несколько раз садились реактивные самолеты, пассажиры которых прилетали сюда подивиться на многочисленных львов, слонов и буйволов. В 1972 г. Тинли впервые исследовал с воздуха весь парк общей площадью около 4000 кв. км. По его оценке, здесь обитали 14 000 буйволов, 5500 гну, 3500 водяных козлов, 3000 зебр, 3000 гиппопотамов и 2200 слонов. Популяция львов в Горонгозе насчитывала около 500 особей. Эти цифры подкрепляли убежденность журналистов в том, что «дальновидное планирование позволит создать в Мозамбике резерват, равного которому не будет во всей Африке».

Рис. 10.2

Карта Юго-Восточной Африки

Рисунок Лиэнн Олдз

На протяжении шести лет Тинли изучал всю экосистему Горонгоза и давал консультации по определению границ парка, а затем завершил диссертацию и получил степень PhD в 1977 г.

Семнадцать лет спустя Тинли вернулся с группой ученых, проводивших в Горонгозе другое исследование. За 40 дней он не увидел ни буйвола, ни гну, ни гиппопотама и оценил, что здесь осталось не более 129 водяных козлов, 65 зебр и 108 слонов. В парке, на эмблеме которого красуется гривастый лев, не осталось ни одного льва. Один из ученых озаглавил свой отчет об экспедиции «Сон, превратившийся в кошмар».

Что же случилось?

А случилась гражданская война в Мозамбике. После того как в 1975 г. «Марксистский фронт за освобождение Мозамбика» выставил из страны португальцев, в Мозамбике сформировалось однопартийное социалистическое правительство. Власть стремилась всецело контролировать мозамбикское общество, для этого разрушался традиционный уклад. Крестьян насильно переселяли в города или коммуны. Диссидентов бросали в «перевоспитательные лагеря» или приговаривали на показательных процессах, многих казнили. За два года эти репрессии привели к возникновению Мозамбикского национального сопротивления (RENAMO).

Последовавший конфликт превратился в одну из самых длительных, жестоких и разрушительных войн последних десятилетий. За 15 лет (1977–1992) более миллиона человек погибли в боях, тысячи были замучены, а 5 млн стали беженцами. Ставка RENAMO находилась близ Горонгозы, так как парк, к сожалению, занимал стратегически выгодное положение близ самого центра страны, а повстанцы могли найти там укрытие и пищу.

Поскольку парк был символом национального правительства, никто его не берег, – наоборот, он превратился в мишень. В 1981 г. администрацию парка атаковали; в 1983 г. он был закрыт для посетителей и заброшен. Бойцы RENAMO специально разрушили в парке школу, почту и больницу. Кровавые бои продолжались в Горонгозе с 1983 по 1992 гг. Как правительственные войска, так и повстанцы отстреливали дичь и питались ею. Даже после подписания мирного договора в 1992 г. парк продолжал страдать от вопиющего браконьерства, поскольку там не было егерей, которые могли бы с этим бороться.