Никсон объявил о своём решении в Рузвельтовской комнате Белого дома, вначале предупредив руководителей конгресса. В тезисах для прессы и конгрессменов Киссинджер записал: «Возможность контроля и эффективность агентов БО находится под вопросом».[238] Никсон учёл этот аргумент в своём заявлении: «Биологическое оружие имеет масштабные, непредсказуемые и потенциально неконтролируемые последствия. Оно может вызвать глобальные эпидемии и подорвать здоровье будущих поколений».[239] На деле американские и британские испытания показали, что биологическое оружие может быть вполне контролируемым стратегическим инструментом. В первом заявлении Никсон не упомянул о родственной категории веществ — токсинах, — но 14 февраля 1970 года отказался и от них.

***

Через несколько месяцев после этого заявления Лэйрд отправил в Белый дом результаты инвентаризации биологического оружия США. Согласно списку Лэйрда, США кроме прочего располагали 367 кг высушенных бактерий туляремии и 151 кг возбудителя, временно выводящего противника из строя (венесуэльского вируса лошадиного энцефаломиелита), в сухом виде, а также 18893 л в жидком виде. Также у США имелось 19298 л лихорадки Ку в жидком виде. В списке говорилось что в США имеется 97554 боеприпасов, заполненных токсинами, биологическими агентами или имитирующими их веществами.[240] В Соединённых Штатах также хранилось 71978 кг ржавчины пшеницы и 846 кг пирикуляриоза риса — и то, и другое могло использоваться как средство уничтожения посевов. Ракет с биологическим оружием на вооружении не было, но были разработаны кассетные боеголовки для ракеты малой дальности класса «земля-земля» «Сарджент». Было подготовлено восемь самолётов для распыления биологического оружия.[241] Генерал Эрл Уилер, председатель объединённого комитета начальников штабов, сообщил Никсону на заседании Совета по национальной безопасности, что производство в Пайн-Блаффе может быть запущено в течение тридцати дней.[242] К 1973 году этот арсенал был уничтожен; тем не менее два года спустя на слушаниях в конгрессе прозвучали упрёки, что ЦРУ вопреки закону сохранило некоторые образцы токсинов — в крайне малом количестве.

В своём первом заявлении Никсон выразил надежду, что другие страны последуют примеру США. Советский Союз этого делать не стал.[243]

Центром испытаний оспы и другого биологического оружия в Советском Союзе стал пустынный песчаный остров Возрождения, расположенный в Аральском море, — когда-то четвёртом по величине внутреннем море в мире. В начале 1970-х это море стало высыхать: советские чиновники приказали отвести стоки впадавших в него рек для орошения полей. Уровень моря начал снижаться, качество воды ухудшилось, а количество пестицидов в ней выросло; птицы, рыба и мелкие млекопитающие оказались на грани вымирания.

В середине июля 1971 года советское гражданское исследовательское судно «Лев Берг», названное в честь знаменитого русского биолога и географа, отправилось из Аральска — тогда города с населением 50000 человек на северном берегу моря. В те летние дни «Лев Берг» получил задание оценить экологический ущерб. Судно отплыло 15 июля и сделало широким круг вдоль побережья. Ветер всё время дул в южном направлении. 31 июля «Лев Берг» находился к югу от острова Возрождения, а 11 августа вернулся в порт приписки. 24-летняя женщина, которая работала на палубе, вытаскивая сети и складывая образцы, вернулась домой и тяжело заболела. В течение «скольких недель она болела оспой и заразила ещё девятерых в Аральске. Умерло трое, в том числе двое детей младше года.[244]

Нет прямых доказательств того, что причиной этой вспышки были испытания вируса оспы. Но высокопоставленный советский чиновник Петр Бургасов спустя много лет говорил, что такие испытания проводились. К моменту этого происшествия Бургасов был замминистра здравоохранения.[245] Он вспоминал:

«На острове Возрождения в Аральском море испытывалась сильнейшая рецептура оспы. Вдруг мне докладывают, что в Аральске есть непонятные случаи смерти. Выяснилось вот что: исследовательский корабль Аральского мореходства подошёл к острову на расстояние 15 километров (было запрещено подходить ближе чем на 40), лаборантка дважды в день выходила на палубу и брала пробы планктона. Возбудитель оспы — а на острове тогда было подорвано всего 400 граммов — “достал” её, она заразилась, а вернувшись домой в Аральск, заразила ещё несколько человек в том числе детей. Все умерли. Догадавшись, в чём дело, я позвонил начальнику генштаба и попросил запретить остановку поездов Алма-Ата-Москва в Аральске. Так была предотвращена эпидемия по всей стране. Я позвонил Андропову, тогда главе КГБ, и доложил о том, что на острове Возрождения получена исключительная рецептура оспы. Он приказал больше об этом не говорить ни слова.

Вот что такое настоящее бакоружие! Минимальный радиус действия — 15 километров. Можно себе представить, что случилось бы, окажись на месте одной лаборантки 100–200 человек».[246]