— Как долго нам надо тут быть?

Я укоризненно покачала головой, смеясь одними глазами:

— А что, не терпится?

— Эва, я не могу себе представить, что когда-нибудь наступит день, когда я смогу видеть тебя и при этом быть терпеливым.

Радость наполнила мою грудь.

— Взаимно. Но я обещала Харпер, что мы останемся послушать Винса, а потом выпьем все вместе. Его группа играет только четыре песни, и, к счастью, они первые.

Калеб кивнул и снова отвернулся в зал, потягивая пиво. А я позволила себе рассмотреть его. Сейчас он был одет так же, как в первый день нашего знакомства, — майка-хенли, подчеркивающая его великолепно развитые мышцы, синие джинсы и высокие ботинки. Рукава майки были закатаны, открывая татуировки на руке. Калеб идеально вписывался в это место.

Когда мы с ним подходили к бару, Харпер присвистнула не только в мою честь: увидев Калеба, она расширила глаза и слегка смутилась, а за его спиной послала мне восхищенный взгляд: «Мама родная!»

Я же выделялась из толпы даже в джинсах. Не тянула я на подругу байкера, рокера или тем более панка. Что касается Харпер, на ней была узкая короткая черная юбка, свободная тонкая пурпурная майка с пайетками, которые переливались при каждом ее движении, длинные стройные ноги обуты в потертые байкерские ботинки. Майка спадала с одного плеча, обнажая хрупкую ключицу. Платиновые волосы зачесаны в высокий квифф, и сегодня она надела все свои сережки и украшения. Со своими классически прекрасными чертами лица она выглядела гламурной панк-принцессой. Я заметила, что парни — даже те, кто был с девушками, — смотрели на нее, когда она шутила и смеялась с барменом, который явно флиртовал с ней.

— Теоретически вашу дружбу нельзя понять, — вдруг сказал Калеб, и, оторвав взгляд от подруги, я увидела, что он тоже смотрит на нее. — Но вы явно близки.

— Мы семья.

— Потому что вам обеим с этим не очень повезло? — спросил он, и я была удивлена его любопытством.

Я кивнула, будучи не в силах дать более подробный ответ. И не потому, что я ему не доверяла, а потому, что чувствовала: открой я перед ним душу, привяжусь еще сильней.

Он слегка нахмурился, но настаивать не стал. К счастью, на сцене началось какое-то движение, и толпа оживилась. Люди хлынули мимо нас поближе к сцене, но мы с Калебом остались на своих местах.

Харпер подошла к нам как раз в тот момент, когда на сцену поднялся Винс. Я отлично видела его поверх людских голов.

Харпер передала мне пиво не глядя, так как смотрела на своего друга.

— Хочешь, подойдем поближе? — спросила я.

— Нет, тут хорошо. Ты же знаешь, я не люблю быть зажатой, как сельдь в бочке.

Я кивнула, любуясь выражением лица Харпер: она с гордостью смотрела на поправляющего гитару Винса.

Винс МакФарлэйн, сексуальный американец ирландского происхождения, с еще более сексуальным южнобостонским акцентом, осиротел в двенадцать лет и имел печальный опыт проживания в приемной семье. Харпер восхищалась его целеустремленностью и талантом, и я радовалась за нее: наконец-то она нашла парня, который не лишает ее права на самореализацию.

— Привет всем! — раздался из микрофона хрипловатый голос Винса. — Спасибо, что пришли сегодня. Если кто-то не знает, наша группа называется State of Play.

Он ударил по струнам, и в баре приглушили свет. Мне нравилась музыка Винса. Это был больше инди-рок, по звучанию напоминавший Kings of Leon[35]. Голос Винса был похож на хрипловатый сексуальный голос Калеба Фоллоуилла, поэтому неудивительно, что Харпер подпала под его чары с первой же встречи. Она была в каком-то баре в Кембридже[36] с друзьями, такими же любителями музыки, когда услышала Винса и его группу. Она рассказывала, что это была какая-то молниеносная страсть, которую она никогда не испытывала раньше. Он увидел ее в толпе, они обменялись очень пылкими взглядами, и когда он закончил, то сразу спустился со сцены, прошел через толпу прямо к ней и спросил, может ли угостить ее пивом.

Остальное уже история.

Я восхищалась своей подругой и немного завидовала той смелости, с которой она отваживалась на отношения. Харпер прошла через такое, что мне трудно было даже представить, и тем не менее она не позволяла прошлому мешать ей жить.

Хотела бы я быть такой.

— А они молодцы! — сказал Калеб громко, не скрывая удивления.

— Да еще какие! — счастливо улыбнулась Харпер. — Мой парень далеко пойдет!

— Как долго они уже играют вместе? — Калеб вынужден был перекрикивать музыку.

— Около года! — крикнула она ему в ответ. — Винс играл в паре групп, но с этими ребятами они просто здорово сработались. Винс сам пишет песни. Учитывая его возраст, музыка просто потрясающая.

— Его возраст?

— Да, он младше меня. Ему только двадцать один.

Когда Харпер впервые сказала мне, сколько ему лет, я отнеслась к этому скептически. Мужчины вообще инфантильные создания, поэтому мне не особо нравилась идея, что моя подруга встречается с парнем, которому только год как официально разрешено пить спиртное. Но она убедила меня в том, что жизнь в приемной семье и другие испытания, через которые ему пришлось пройти за свою короткую жизнь, сделали его старше своих лет. Он был первым парнем, которому она доверила подробности своего печального прошлого, потому что чувствовала, что он может понять ее, как никто другой. Я начала подозревать, что моя подруга впервые влюбилась.

Калеб просто кивнул в ответ на эту информацию и снова сосредоточился на сцене. Мы тоже. К тому времени, когда они закончили свою часть, в ушах у меня звенело, спина вспотела, а ноги на шпильках начали гудеть. Теперь понятно, почему большинство женщин на концерте, включая Харпер, были в удобных ботинках.

Зато, когда мокрый Винс протолкнулся к нам через поздравляющих его поклонников, он смог организовать нам столик. Он представил нам троих своих товарищей, но они были так похожи друг на друга, что я через секунду забыла, кто из них кто. К тому же они сразу, извинившись, ушли к девушкам, которые мечтали с ними познакомиться. Винс одной рукой обнял Харпер за плечи и притянул к себе, потягивая пиво. Мы сидели друг напротив друга.

— Так из какого ты места в Шотландии, Калеб? — задал вопрос Винс.

— Живу в Глазго. Мне понравилась твоя музыка, между прочим.

Винс широко улыбнулся:

— О, спасибо! Это для меня много значит.

Мы с Харпер обменялись взглядами, понимая, что думаем об одном и том же: что можем всю ночь просидеть вот так, слушая этих сексуальных парней с их сексуальными акцентами. Самим было смешно, какие мы дурочки.