также не сразу заметные потаённая гордость и уверенность в себе отличали этого человека от числа себе подобных.

Паспорт на имя Ставроса Пападопулоса, вкупе с невзрачной характерной внешностью, не заинтересовал австро-венгерских таможенников. Подумаешь, на улицах Вены добавится ещё один неприкаянный бедолага. Прибыв в Краков на партийную конференцию последний не встретился там с лидером большевицкой фракции Ульяновым, зарезанным уголовниками пару лет назад в Париже. Некому было ласково обозвать нового делегата «чудесным грузином». Но, свято место пусто не бывает: Иосифа Джугашвили встретили другие товарищи. Вот только, смерть лидера не прошла для партии РСДРП даром: многие противоречия между большевиками и меньшевиками были сглажены. Новый, быстро набирающий очки заводила, известный среди товарищей под псевдонимом Льва Троцкого, вёл более миролюбивую внутрипартийную политику, чем его предшественник.

Писатель и журналист Лейба Бронштейн, зарабатывал на жизнь литературным творчеством. Недавно он вернулся с передовой Балканской войны, где подрабатывал военным корреспондентом по заданию редакции газеты «Киевская мысль». Его статьи пользовались неизменной популярностью у читателей. Вследствие чего литературные гонорары позволяли успешно сводить концы с концами: в отличие от других эмигрантов, он не голодал и не особо бедствовал. В Вене Троцкий проживал уже давно, здесь он создал новую семью, получил известность среди социалистов всех мастей, но путь на родину был ему заказан. После побега из ссылки, в его личном деле, заведённом российским жандармским управлением, поставили соответствующую отметку. В России Лейбу ждала каторга.

Но, Троцкий не страдал ностальгией, он был законченным космополитом, делая ставку на мировую революцию. По слухам, он не сам родил эту идею, позаимствовав её у Парвуса – «делателя революций». Обладая исключительной харизмой, Лейба был весьма умён и талантлив. Талантливый литератор, непревзойдённый оратор, Бронштейн обладал ещё и фундаментальными знаниями в разных областях общественных и технических наук. По сравнению с ним косноязычный, не очень хорошо выражающийся по-русски, пишущий с грубыми стилистическими и орфографическими ошибками, Джугашвили смотрелся бледно. Они сразу невзлюбили друг друга. Ещё до личной встречи, комментируя статьи Троцкого, Коба называл его “шумливым чемпионом с фальшивыми мускулами”. Бронштейн же едко критиковал некоторые «литературные перлы» Джугашвили, высмеивая его плохое образование и недостаточное знание русского языка.

Товарищи в Кракове пытались научить Кобу ездить на велосипеде, но сие действо ему претило, может быть поэтому, грузинский делегат никак не мог покорить немудрёный агрегат. Революционеры должны быть быстрыми, втолковывали ему товарищи, только слова мало помогали делу. Незадолго до Рождества Иосиф неудачно упал с велосипеда, поскользнувшись на оледенелых мостовых Кракова. Итогом стали ушибы и вывихнутое колено.

Хромая, морщась от боли в незажившей ноге, Коба прямо с вокзала направляется по нужному адресу. Сойдя с трамвая, он идёт мимо дворца Шёнбрунн ища нужный ему дом на Шёнбруннер Шлосстрассе. Отряхнув снег с обуви, жмёт кнопку дверного звонка. Произнеся пароль, проходит мимо служанки вглубь квартиры. Сталин! - коротко представляется он новым псевдонимом хозяевам – мужу и жене Трояновским.

Четыре недели провёл Коба в Вене. Заселившись в комнату с окном, выходящим на главную улицу, он целиком уходит в процесс написания своего самого значительного труда: «Марксизм и национальный вопрос». Лишь изредка, днём или вечером выходит разомкнуть ноги в замковом парке Шёнбрунна.

“Те несколько недель, которые товарищ Сталин провел у нас, полностью прошли под знаком изучения национального вопроса», – много позже вспоминала нянька Трояновских Ольга Вейланд, - «Товарищ Коба втянул в изучение национального вопроса всех окружающих. Кто читал Отто Бауэра, кто Каутского”…

Время от времени принимаясь за изучение немецкого языка, читать на нём он не мог, поэтому обратился к Ольге за помощью. Параллельно начал оказывать нянечки ребёнка Трояновских известные знаки внимания, но не получил положительного отклика. Благосклонность Вейланд досталась его другому помощнику: интеллигентному Николаю Бухарину. Молчаливый Иосиф терялся на фоне озорного и остроумного Николая. Хотя внешне они и поладили, кто знает, не затаил ли будущий советский вождь на более успешного в амурных делах товарища личной обиды, ещё с того времени?

Вскоре Сталин впервые встречается с Троцким. «В Вене, в старой габсбургской столице, я сидел в квартире Скобелева за самоваром. Внезапно», - пишет Троцкий, - без стука открылась дверь и… на пороге появилась странная фигура: очень худой человек невысокого роста со смугло-серым отливом лица, на котором ясно виднелись следы оспы. Во взгляде его не было ничего похожего на дружелюбие. Незнакомец издал гортанный звук, который можно было принять за приветствие, налил стакан чаю и молча вышел. - Это кавказец Джугашвили, - пояснил Скобелев. - Он вошел в ЦК большевиков и начинает играть у них, видимо, важную роль. Впечатление было смутное, но незаурядное... априорная враждебность и угрюмая сосредоточенность..." Позже, уже находясь в эмиграции, он мстительно дополнит: "Цель своей жизни он видел в низвержении сильных мира сего. Ненависть к ним была неизменно активнее в его душе, чем симпатия к угнетенным, тюрьма, ссылка, жертвы, лишения не страшили его. Он умел смотреть опасности в глаза. В то же время он остро ощущал такие свои черты, как медленность интеллекта, отсутствие таланта, общую серость физического и нравственного облика. Его напряженное честолюбие было окрашено завистью и недоброжелательством. Его настойчивость шла об руку с мстительностью. Желтоватый отлив его глаз заставлял чутких людей настораживаться... Не увлекаясь среди увлекающихся, не воспламеняясь среди воспламеняющихся, но и быстро остывающих, он рано понял выгоды холодной выдержки, осторожности и особенно хитрости, которая у него незаметно переходила в коварство. Нужны были только особые исторические обстоятельства, чтобы эти по существу второстепенные качества получили первостепенное значение". (Лев Троцкий « Сталин»).

Но это было в том, другом варианте истории, а сейчас Сталин и Троцкий вынуждены часто встречаться. Они собираются в популярном венском кафе «Централь», проводя время за неспешными разговорами и игрой в шахматы. Иногда, к ним присоединяется худощавый молодой человек, предложивший называть его просто по имени.

- Адольф Гитлер! (не Шикльгрубер – это миф) – представился он своим новым знакомым, - Но зовите меня просто по имени.

Сталину импонирует молодой немецкий юноша, разделяющий его шахматные увлечения. Прежде всего своей горячностью, оригинальными политическими и расовыми воззрениями. Они оба недолюбливают евреев. Иосифу нравится смотреть как морщится Бронштейн, реагируя на особо острые высказывания Адольфа. Нескладный юноша резко заводится: брызгая слюнями, он разглагольствует о падение нравственности, расовой чистоте, славянском предательстве, сбиваясь на критику иезуитов и масонов.

Его чёлка подпрыгивает,