— Ну уж нет! — возмутилась девушка и, сунув руку в стоящую рядом стойку с рубашками, как фокусник выудила какую-то точно такую же, но другую.

— Эту! — заявила Василиса тоном, не терпящим возражений.

— Хорошо, — не стал возражать я.

— Мы можем доставить его по адресу, — не особенно рассчитывая на оплату дополнительных услуг, предложил консультант.

— Знаете, очень актуально, — согласился я.

Ехать с покупками на многомиллионную сделку было бы совсем смешно. Еще только старого замызганного пакета-майки для денег не хватало для полноты картины.

— К костюму нужны туфли, — вставила Корсакова, едва мы вышли.

— Ага.

— И галстук. И ремень!

Я кинул взгляд на девушку и улыбнулся.

— Что? Я же вижу, что ты купишь первое попавшееся, — вздернула она свой прелестный носик.

— Нет, ничего, — посмеялся я. — Мне просто импонирует то, с каким воодушевлением ты кинулась приводить меня в порядок.

— Ты попросил меня помочь с внешним видом, и я согласилась, — пояснила Василиса. — Мой отец любит говорить: раз уж что-то делаешь, надо делать это хорошо. Кое-как получится и без твоего участия.

— Мудрые слова, — согласился я и позволил поводить себя еще по магазинам.

Некоторое время спустя, отправив в университет полный комплект одного приличного вида, я достал из кармана телефон, чтобы посмотреть время.

Времени было предостаточно, так что теперь я взял девушку за руку и скомандовал:

— Туда!

«Туда» было магазином часов. В отличие от всех прочих, он не сиял яркими стеклянными витринами, а был оформлен деревянными панелями с выжженным на них рисунком разных летающих часовых циферблатов.

Верхнего освещения внутри не было, и единственным источником света оставались витрины, расставленные по торговой площади.

— Добрый день, — поздоровался с нами седой мужчина в очках на сильный плюс.

— Здравствуйте, — поздоровалась Василиса, я же просто кивнул, рассматривая витрины.

Что и говорить, часы в Российской империи делали шикарные. Здесь были витрины, отведенные под целые дома часовых мастеров разных известных и неизвестных мне имен. Например, дом Фаберже сейчас все еще делал знаменитые яйца по индивидуальным заказам, а вот женские наручные часы были поставлены на поток. Дом Буре до сих пор изготавливал весьма дорогие карманные часы, но основную кассу, конечно, делали мужские наручные самого дешевого сегмента. А вот дом Бронникова мне был неизвестен, но их работы казались ближе к народу — меньше помпы, больше теплых материалов типа кожи и дерева.

Но это все было не то.

Я шел между стеклом и светом, ища что-нибудь, что хотелось бы видеть каждый день на руке. Что-нибудь, что напоминало бы о том, что это все-таки вторая жизнь, и, в конечном счете, она окажется так же быстротечна, как и первая, а потому стоит относиться к своему времени бережнее, и тратить его с умом.

— Александр, — окликнула меня Василиса, — подойдешь? Думаю, тебе понравится.

Без особых ожиданий я подошел к девушке, стучавшей ноготком по стеклу витрины, указывая на свой выбор.

— Вот эти, третьи слева. Как тебе?

Я на несколько мгновений замер, словно заново ощущая тяжесть браслета на левой руке. Это были мои часы. Часы, которые когда-то давно подарила мне жена в том, другом мире. Часы, которые я никогда не менял, хотя мог позволить себе многие понты.

— Как тебе? — тихо и растерянно повторила Василиса, потому что я молчал слишком долго.

— Да, — покивал я в ответ. — Это то, что нужно.

И когда мы вышли, расплатившись, я посмотрел на Василису и, постаравшись вложить все свои эмоции в слова, сказал ей:

— Спасибо.

Девушка просияла, а я привычным, старым-старым жестом тряхнул кистью, чтобы браслет упал на костяшки запястья.

— Здесь есть какое-нибудь местечко, где хорошо кормят? — спросил я, оглядываясь. — Хочу отблагодарить тебя за потраченное время.

— Весь первый этаж к твоим услугам, — ответила Василиса.

В отличие от торговых центров моего мира, хотя здесь и не было фудкортов, но первый этаж пассажа полностью занимали заведения общепита. Здесь было что-то подороже с очень важными хостес на входе, что-то подешевле с линией раздачи, где толпился народ попроще. Но взгляд мой зацепился не за красивые вывески или длинные очереди.

— Ты была там? — я кивнул на вывеску «Вареничная».

— Нет, — покачала головой девушка. — А ты?

— В этой конкретно нет. Но, если она похожа на ту, что в моем родном городе, думаю, тебе понравится.

Справедливости ради, я имел в виду сеть заведений в другой Москве, но к чему эти незначительные уточнения?

— Давай попробуем, — согласилась Корсакова.

Внутри «Вареничная» не подвела. Обставлена она была так, как бы могла быть обставлена типичная квартира семидесятилетней давности. Чтобы посетители сразу чувствовали, что попали в гости к родной бабушке, которая сейчас их накормит так, что из стола придется выкатываться.

Но самое главное было не в знакомом названии и не антураже, а в том, что свободных столиков почти не было. А это верная примета вкусной кухни.

Собственно, примета не обманула. Так что Василиса осталась в полном восторге от обеда, умяв три тарелки вареников к ряду.

— Какое замечательное место! — фонтанировала эмоциями Корсакова. — Нужно обязательно сходить сюда с девчонками!

— Рад, что тебе понравилось, — улыбнулся я и кинул взгляд на часы. — И я бы с удовольствием продолжил вечер в твоей прекрасной компании. Но мне нужно успеть на одну важную встречу. Ты не будешь против, что раз я не смогу тебя проводить, то хотя бы закажу такси?

— Никаких проблем.

Усадив девчонку в машину, привычно записав номер, сделав водителю внушение и оставив щедрую шуршащую купюру, я поймал второе такси для себя.

Если я правильно помню карту города, ехать мне было минут десять от силы, но марафон по магазинам меня изрядно утомил, и посидеть лишние десять минут, бессмысленно пялясь в окно, казалось мне прекрасной идеей.

Да, собственно, это и было прекрасной идеей, пока в лобовом стекле моего такси не возникла маленькая такая, аккуратненькая дырочка с расходящейся от нее паутиной трещин, а водитель упал лицом в руль.

Твою мать.

Машина завиляла по узкой, удивительно пустой для этого времени улочке. Поскольку я был не пристегнут, меня кинуло на сиденье и, вероятно, только это и спасло от пулеметной очереди, прошедшейся по машине. Труп водителя такого посмертного насилия не выдержал, и его нога соскочила с педали.

В этот момент я подумал — слава богу, механика! Но, конечно, рано обрадовался. Тонны веса было вполне достаточно, чтобы по инерции транспорт тащило и крутило на лопнувших колесах, а я пытался вспомнить хоть одну молитву любому богу, чтобы машина не сделала уши.

Молитву не вспомнил, но все-таки повезло: несчастное такси дотащило