– Когда все хорошо… оно, оказывается, очень плохо, – отвернувшись, пробурчал писатель. – И так плохо, и сяк плохо… А на всех не угодишь.

– Понятно… дух, как всегда, бодр, плоть же немощна, – поцокал языком «друг». – Ты на кураже. Но на этот раз ладно, раз ты просишь, я тебя трезвить не буду. Испытай все радости духа винного, как говорится, по полной программе. И заметь, не я тебе виски наливал. «Заметьте, не я это предложил»…

– У меня был другой выход? – спросил Денис, набычившись.

– Был, – жестко ответил дьявол, – не пить. Сам видел, я отнюдь не сторонник трезвости, но заливать водкой депрессию, как справедливо говорил Чехов Бунину, столь же продуктивно, как пытаться тушить пожар керосином.

– А что делать? – спросил Вишняков.

– Снимать штаны и бегать, – грубо ответил дьявол. – Из-за чего ты расклеился? Жена, извини за прямоту и грубость, слилась по-тихому? А почему? Потому что ты ей осмелился правду сказать? Да и себе тоже. Как говорится, «оговорочка по Фрейду». Но ты до сих пор пока не знаешь точно, на чьей стороне. Сам говоришь, на два фронта… Вот то-то и оно-то, шуба у енота. Да и, если вдуматься, один из фронтов, с изданием приключений скандинава твоего, я тебе открыл, не кто-нибудь. Нет, я не выхваляюсь и не попрекаю, просто факты… Информация к размышлению. Для чистоты эксперимента трогать тебя пока не буду. А то еще поймешь неправильно. А заглянул я опять в твою рукопись, каюсь. В «Дьявола». Мне нравится! Сомнения, метания… Нормальные человеческие чувства. Но идешь в правильную сторону. Эдакий философский трактат вызревает, – дьявол захихикал, потом продолжил: – Ты, главное, не останавливайся, как, бывало, любила говаривать Маргарита…

Ну, счастливо оставаться. Свидимся.

И он исчез так же внезапно, как и появился – просто ввалился обратно в стену. А Денис продолжил свое общение с бутылкой виски.

Чего приходил, спрашивается? Душу потравить? Или совсем забрать?! Тогда прямо так бы уж и говорил. Так-то и так-то, я по душу твою пришел… Глянь, корчма зовется «Римом», так что, пане, под арешт![5]

Наутро легче не стало, хоть Денис и забылся накануне, как и хотел. Вырубился. Сладострастно переживал головную боль и муторность, наказывал себя. Зачем наказывал, перед кем старался? Зачем вообще наказывал?..

Рука сама потянулась за второй бутылкой, горло обожгло приятное тепло. Открыл макбук, сгоряча написал пару абзацев. Не понравилось, стер. Взглянул на бутылку, удивился, что уже осталось две трети. Попытался сосредоточиться, написал не торопясь еще три абзаца, перечитал. Счел, что стало хуже, саданул кулаком в клавиатуру. Экран погас.

– Идиот, – пробормотал писатель.

От звонка мобильного подскочил как ужаленный, нажал, не глядя, на прием:

– Мира?!

– Это Маргарита, – ответили в трубке. – Малыш, у тебя голос… Словно что-то случилось. Приезжай, малыш, все поправимо! Помнишь, у нас всегда все получалось, в каком бы ты состоянии ни был. И работа получалась, и…

– Я тебе не малыш! И не звони мне больше! – внезапно свирепо закричал он в трубку и, размахнувшись, шваркнул аппарат о стену.

Брызнула пластмасса. Денис заплакал, скорчившись на диване, потом вскочил и, давясь, сделал еще несколько затяжных глотков.

Ночью очнулся от холода; он лежал, стыдно сказать где – на полу, на новой кафельной плитке возле унитаза. Спасибо, не стошнило… Но едва подумал об этом, как в горле клокотнуло и наружу толкнулась горячая струя. Его сотрясали рыдания и желудочные спазмы; было немыслимо жаль себя. За что так с ним все?..

На трясущихся ногах добрел до стола, нашарил в ящике старый телефонный аппарат, еле справился с поисками симки в останках нового, переставил. Набрал знакомый номер. Ответила жена.

– Мира, как ты? Как дети?

В трубке долго молчали.

– Дениска, не пей, пожалуйста. Ты ведь и вчера тоже… Я тебя обидела, наверное, что не обрадовалась ремонту? Я обрадовалась, правда, но… не в ремонте ведь дело, Дениска… И давай потом, хорошо? И, пожалуйста… возьми себя в руки. Я же не смогу привезти детей, если… все так. Понимаешь?

На этот раз отбой нажал Денис. Ему просто было нечего сказать.

Наутро он действительно взял себя в руки, побрился, оделся как можно более аккуратно и поехал в «Аэгну», так сказать, «на поклон».

Молча выложил перед главредом стопку листов А4.

– Так быстро четвертый роман навалял?! – изумился Валентин Валентинович.

– Нет еще, – еле слышно, скрипнув зубами, ответил Вишняков. – Олаф на подходе…

– А ты знаешь, насколько вредно параллельно две вещи писать? – поверх очков глянул на него главред. – Все равно как с двумя женщинами спать.

Денис вздрогнул. Он что, знает?! Ведь все кончилось… Ведь они уже давно с Марго не встречаются…

– Только дерготня одна, – скучным тоном продолжал Валентиныч, и Денис понял, что тот ни на что не намекает. – Ну что, опять твоя дьявольщина?

Вишняков снова стиснул зубы:

– Вы даже не представляете, как важен для меня этот роман, – упрямо сказал он. – До такой степени, что я готов разорвать контракт с вашим издательством.

Главред снял очки и долго молчал, крутя их за дужку.

– И платить неустойку? – наконец вздохнул Валентин Валентиныч. – Зачем тебе это, личность ты неординарная, а? Душу, что ль, продал? Шучу.

В дверь постучали, заглянул Шурик из типографии насчет бумаги.

– Сходи-ка к заместителю, – мотнул головой издатель. – Некогда мне сейчас. Давай-давай! Ну а с тобой, друг любезный… – он вздохнул. – Раз уж мы наедине, буду тебя критиковать. Правило у меня такое – хвали людей на глазах, критикуй человека наедине с ним. Вроде взрослый дядя, а ведешь себя как подросток. Давай-ка так. Не то чтоб я уж прямо за тебя держался – знаешь ведь, сколько у нас писателей на фэнтези кормится, а свято место пусто не бывает… Но симпатичен ты мне. И сам ты, и твой стиль. Я давно к нему присмотрелся, притерся, можно сказать, – у тебя такой юморок… Короче говоря, твой юморок может очень пригодиться сейчас, понял? Не перебивай. Могу я издать на свой страх и риск твой этот сатанизм. Малым тиражом. Но не сейчас.

– А… почему не сейчас? – не поверил своим ушам Вишняков – Валентиныч сдался! А он-то, болван, хорош – роман же еще не дописан…

– А сейчас у меня для тебя эксклюзивное предложение, – подмигнул шеф и, потянувшись назад, вытащил из шкафа покетбук примелькавшегося дизайна.

– Это же Варенцова, – не понял Денис, при чем тут известная писательница дамских детективов.

– Именно что Варенцова, – подтвердил главред. – Она попросила «кого-нибудь поприкольнее» в соавторы серии «фэнтези-детектив», мы как раз ее запускаем. А ты-то, смотрю, у нас тот еще весельчак. Как тебе предложение?