Через какое-то время я помогаю смеющейся Джинджер слезть с капота «Гелендвагена», она поправляет свою одежду, и мы вокруг дома идем к бассейну, рядом с которым лежит на земле такой замечательный матрас. Ну да, прежняя «огневая позиция» была слишком уж экстремальной – когда мы с Джин решили перейти к более активным действиям, за высокими кустами зеленой изгороди на улице возле соседнего дома вдруг загудела двигателем какая-то машина, поэтому нам пришлось замереть, обнимая друг друга, и затихнуть, борясь со смехом.

Возле бассейна было темно, наружное освещение мы еще не включили, поэтому матрас пришлось искать на ощупь в темноте быстро опустившейся летней ночи. Хорошо, что он лежал в стороне от бассейна, поэтому в воду никто из нас не свалился.

– На чем мы остановились? – спросил я у Джинджер.

– Я уже забыла… – тихо рассмеялась она в ответ.

– Тогда давай повторим все с самого начала.

– Подожди, какая там заключительная строчка была в стихах?..

Звезды молча подмигивали нам с ночного неба, за все время своей длинной астрономической жизни они видели многое и не удивлялись абсолютно ничему. Разве могли их чем-нибудь поразить двое людей, обнимающихся возле бассейна и по очереди признающихся один другому в любви? А потом мы на ощупь собрали разбросанную одежду и ушли в дом, все-таки утро лучше встречать, лежа в кровати.

* * *

Проснувшись утром, я обнаружил, что лежу в кровати один. Интересно, вроде еще рано вставать… А, слышу какие-то звуки со стороны коридора…

Надев шорты, иду на кухню, и что там вижу? Джинджер, как говорится, «в костюме Евы» сидит на столе и с аппетитом что-то жует, блаженно закрыв глаза. Она явно услышала мои шаги, но внешне никак не отреагировала, продолжая покачивать ногой. Разве можно упустить такое зрелище? Сажусь возле нее на стул и откровенно любуюсь завораживающей картиной «Джин на кухне, доедающая какой-то фрукт ранним утром, вскоре после пробуждения».

Через несколько минут есть стало уже нечего, Джин открыла глаза, с улыбкой посмотрела на меня, соскочила со стола и пошла мыть руки. Вытерев их полотенцем, она неожиданно подошла и уселась на мои колени, лицом к лицу, обхватив руками за шею. Ну если так… Обнимаю ее и притягиваю поближе, она продолжает улыбаться, но с каким-то непонятным выражением на лице.

– Милая, ты хочешь что-то сказать?

Она смотрит мне в глаза и молчит. Наконец, поглаживая меня по голове, спрашивает:

– Скажи, только честно, ты хотел бы остаться просто «партнером»?

От такого сюрприза я чуть не упал со стула, в груди как будто образовался кусок льда. «Партнер», это так у них сожитель называется. Ничего себе заявочка…

– За что ты меня так? Для меня «партнер» звучит примерно как «игрушка». Поиграл, поиграл, сломал или надоела – выбросил, взял другую… Я так не могу… И не хочу.

Хорошее настроение вмиг куда-то улетучилось. Ну вот и поговорили… Пытаюсь отвернуться в сторону, но Джин вдруг обхватывает мою голову руками и не дает это сделать. Ее лицо сейчас близко-близко к моему, она внимательно смотрит мне в глаза, и я замечаю слезы. Через пару секунд она начинает всхлипывать и целовать меня так, как будто благодарит за чудесное избавление от неминуемой гибели, и ледышка в груди потихоньку начинает таять…

– Прости меня, сама не знаю, что со мной творится… Ты улетел, а я боялась, что не вернешься… Вернулся, боялась, что забудешь про все или передумаешь…

Глажу ее по голове, она прижимается ко мне, плач постепенно стихает.

– Ладно, перестань, тебе сейчас волноваться не рекомендуется. Лучше скажи, когда наденешь футболку с самолетом?

Она вздрагивает от неожиданности:

– А откуда… Я ее купила в тот день, когда ты улетел… И надевала всего пару раз…

– Вот оно что…

– Как ты узнал?

– Просто вечером подумал, что ты сейчас можешь делать? Вот и привиделось, что ты на кухне зверей наших кормишь ужином, на тебе футболка с изображением самолета. Еще показалось, что ты в тот момент радио слушала, подпевала…

– Да, так и было… Я тогда весь вечер о тебе думала, а потом что-то так хорошо стало, настроение поднялось, как будто во время праздника… А что ты еще видел? – вдруг заинтересовалась она.

– Ничего, разве что… Скажи, Эвелин до вчерашнего дня сюда приезжала?

– Да-а-а… – удивленно протянула Джинджер. – Приезжала, спрашивала, куда ты исчез.

– И как вы с ней тогда пообщались? Если честно, то я немного опасался…

– За кого – меня или нее?

– За вас обеих, – попытался я перевести все в шутку.

– Да я подумала – зачем мне с ней ссориться? Пусть лучше она будет моим союзником. Еще рассказала ей почти все о том, что произошло тогда… Ну про Бриджит…

– И что Эва?..

– Долго плакала, а потом сказала, что теперь понимает, почему ты так себя с ней вел. И почему тогда ее не выдал полиции… Я ведь говорила уже, что она теперь пойдет за тебя в огонь и в воду.

– Не нужно мне ни огня, ни воды, хочу просто пожить спокойно, по-человечески…

– Она теперь к нам в бассейн купаться и загорать ходит, так что без воды обойтись не получится. – Джинджер уже откровенно смеялась.

– И ты не будешь ревновать?.. – Вот что-то не верится, ну совсем…

– Не буду!..

– Хорошо, я запомню. – И тут же почему-то говорю по-русски: – «Не стреляй в меня, Иван-Царевич, я тебе еще пригожусь!..»

– Это ты что сейчас сказал? – насторожилась Джинджер.

– Вспомнились слова из сказки. Там главному герою в лесу по очереди встречаются разные звери, он хочет в них выстрелить из лука, а они его упрашивают этого не делать и говорят, что помогут ему в будущем.

– И зверюшки держат свое слово?

– Да, еще как… Без них герою сказки выполнить свою трудную миссию бывает совершенно невозможно…

Тут мы оба рассмеялись, вспомнив боевики с похожим названием. Джин ласково провела рукой по моей щеке, встала и пошла одеваться, а я чуть ли не бросился к чайнику и налил себе кружку воды, по счастью, холодной. Как горло-то пересохло от разговора!..

Через пару минут вошла моя красавица, надевшая ту самую «самолетную» футболку. Она завела руки за голову, закрыла глаза и медленно сделала оборот передо мной. Да, все верно – спереди самолет, на спине надпись «Снять перед вылетом», и длина… Такая, какую и видел… Короткая футболка-то… Я подхожу к Джинджер и целую, она отвечает мне со всей искренностью… Мы замираем и стоим неподвижно, прижавшись друг к другу, совершенно неважно, сколько минут или часов… Наконец она тихонько отстраняется от меня и что-то шепчет на непонятном языке. Теперь уже я спрашиваю: