позади. В то же время туман сделался гуще, и вскоре зона видимости сократилась до нескольких метров — причем, во всех диапазонах спектра. Да, что-то было сильно не так со всей этой влагой. Впрочем, тут ломай — не ломай голову, много не поймешь, а потому робот-шар просто двигался вперед.

Через какое-то время местность начала ощутимо подниматься, и передвигаться стало труднее. Приходилось выискивать уступы и перепрыгивать по ним с одного на другой. Начинались горы или приближалась еще одна стена? Кто же его знал… Так миновали несколько часов, и, наконец, пелена облачности начала редеть.

Кугель выкатился на небольшой пригорок, радостно засасывая в воздухозаборник чистый, наполненный морозной свежестью ветер. Человек сказал бы, что на душе стало легко, и, подчиняясь этому чувству, робот-шар подставил лицо яркому свету. Тот, как всегда, шел неизвестно откуда: просто зарождался где-то в бледной вышине, обильно изливаясь на мир. Надо сказать, довольно пустынный: лишь вершины отдельных гор кое-где прорвали махровое покрывало туч. Остановить взор было особенно не на чем, кроме, пожалуй, одного пика. Он высился прямо впереди и к нему вел длинный, хотя и пологий подъем. Выкрутив увеличение камер на максимум, Кугель не сдержал вздох изумления:

— Медведь?!

В самом деле, эта исполинская гора, вознесшаяся на головокружительную высоту, приблизительными очертаниями напоминала косолапого хозяина леса. Все было узнаваемо: массивная голова с округлыми ушами, хищно раззявленная пасть, мощное туловище и когтистые лапы, широко раскинутые в стороны. Нижние лапы тонули в облаках.

Но поражало даже не удивительное сходство горы с животным, а то, чем оказался этот пик на самом деле. Его склоны образовывали… сросшиеся друг с другом здания! Глядя на них, вспоминалась друза горного хрусталя, в которую объединились, ветвясь, множество кристаллов. Вот и здесь, тысячи сооружений, больших и малых, любых форм и размеров, странным образом переплетаясь, создавали эту гору. Каждая шерстинка на медвежьем теле была острой крышей какого-нибудь особняка. Клыки в пасти оказались громадными небоскребами. Паутина, которая налипла на мех, в действительности представляла собой бесконечную вязь дорог и мостов.

И, пожалуй, эта невероятная конструкция лишь казалась сцементированной воедино. Между каждым элементом чудовищного города существовали просветы, и сложно было понять, что удерживало их вместе. Вероятно, тут как в клубке: со стороны тот выглядит почти что монолитом, но если взглянуть в микроскоп, окажется, что это не так. Между каждым из волокон найдется немало свободного пространства, и во все стороны торчат отдельные ворсинки, и лишь некоторые точки хитро закрученных линий соприкасаются.

— Мне теперь лезть в этого зверя? — спросил непонятно, кого путешественник и зябко передернулся. Мигом вспомнились попытки Фенрира его сожрать. — Но каким образом?

На самом деле этот вопрос был лишен смысла. Кругом медленно катились волны облачного океана, и, если не считать медведя, то до ближайшего островка был не один километр. Причем, скорее всего любая из остальных горных «вершин» так же окажется циклопическим сооружением. Потому, не все ли равно, куда идти? Медведь, по крайней мере, находился ближе всех.

Подумав так, Кугель покатился по мосту, ведшему прямо в раззявленную пасть зверя. Далеко внизу, там, где одна из опор моста тонула в облаках, роботу-шару почудился участок леса. Двое пробирались через заросли, раздвигая колючие ветви, карабкаясь на огромные валуны и перепрыгивая расселины. Парень в камуфляжном комбинезоне со штурмовой винтовкой на спине был уже неплохо знаком. Но кто та девушка, которой он помогал?

Инцидент 9. 14 июня 2087 года. Пещера под водопадом

Складывалось стойкое ощущение, что наступал конец света. Ветер, завывая лютым зверем, бился в скалы, и те вздрагивали. В узкий лаз, связывавший пещеру с внешним миром, то и дело выплескивался целый фонтан воды, и на склизком полу сформировалось уже немаленькое болотце. Вспышки молний, проникая через несколько сквозных дыр под потолком, с промежутком не более секунды озаряли влажные стены, и каждый раз чудилось, что во все стороны разбегаются черти. Лайонхарт упорно твердил себе: это всего лишь тени от многочисленных выступов, но все равно воображение рисовало орды нечисти. Она копошилась в темных углах, выглядывала из-за сталактитов, подбиралась к маленькому костерку.

Эх, сейчас бы сложить кучу валежника, да запалить такой огонь, чтобы лизал увешанные сталактитами своды! Разогнать темноту, согреть пропитанный влагой воздух. А еще — наполнить брюхо мясом. Тогда бы и в голове плыли мысли спокойные и приятные, наполненные надеждой, а не тревогой.

Но куда там! Все припасы остались в лагере у каньона — хорошо, если там их еще не смыло. А солидный запас дров, которые Ричард собирал несколько дней, он имел глупость свалить недалеко от входа в эту пещеру. И так намаялся, их таская, а уж тыкаться об острые камни в темноте точно хотелось. Вот и решил: брызги от водопада, служившего естественной маскировкой убежища, до схрона не долетали, и ладно. А теперь буря, пригоршнями забрасывая ливень внутрь убежища, превратила ближнюю к выходу сотню ярдов лаза в сплошное болото! Пришлось, миновав несколько поворотов, укрыться в самом дальнем конце пещеры. При этом с собой удалось прихватить лишь небольшую охапку относительно сухих веток. Да и те клыки огня грызли неохотно, будто завзятый гурман — полусырые ребрышки. От такого костра толку было мало, лишь глаза слезились, и в горле драло от едкого чада.

На душе было муторно, мокрая одежда противно холодила спину, зад ныл от сидения на острых камнях, еще и в животе урчало. Да, мясо цапли, которым Ричард подкрепился утром, уже рассосалось, и теперь снова некстати вернулся голод. Наверно, виной тому стал пережитый стресс?

«Хорошо ей, — вздохнул Лайонхарт, тоскливо разглядывая лежавшую в углу, на подстилке из травы, девушку. — Дрыхнет себе. А вот я сижу тут, и заснуть не могу. Так и чудится, будто на улице толпы монстров бродят».

Настроение было таким скверным, что даже девичьи прелести не впечатляли. А потому Лайонхарт, перед самой грозой притащив незнакомку в пещеру, сразу же укрыл ее потертым одеялом, которое разыскал в руинах. С тех пор вместе с бурей мир поглотила кромешная тьма и уже миновала полночь, а девушка и не думала приходить в себя. А если она умерла или впала в кому, что с ней делать? Кто знает, что с ней сотворила та железяка?

Вдруг в «окошке», то есть, в самой крупной из дыр под потолком, полыхнуло так ярко, что перед глазами Ричарда замелькали разноцветные круги. Почти в тот же миг по ушам ударил оглушительный грохот. Скала задрожала, казалось, горы сейчас обрушатся в бездну. Сверху