Мы весело чокнулись зазвеневшими бокалами. Я сказал Фабиану, что со страхом и даже с ненавистью следил за нашей лошадкой, когда в числе отстающих она выходила на последнюю прямую. Но затем вдруг у самого финиша она вырвалась вперед.

— Боюсь, мой друг, что у вас весьма развит инстинкт неудачника, — иронически заметил Фабиан. — То же самое я бы сказал и о женщинах, — добавил он, многозначительно поглядев на Лили. Было заметно, что в Париже отношения между ними стали натянутыми. Под разными деловыми предлогами Фабиан три или четыре раза слишком уж долго задерживался у Надин Бонер. Что касается меня, то я тщательно избегал бывать на съемках в их студии или снова встретиться с кем-либо из них.

— Надо бы нам купить машину, — предложил Фабиан. — Остановим свой выбор на «ягуаре», не возражаете?

Ни я, ни Лили не возражали.

— Такая машина, как «мерседес» слишком уж бросается в глаза, — продолжал Фабиан. — Не к лицу нам выглядеть нуворишами, не так ли? К тому же я люблю помогать англичанам.

— Вы только его послушайте, — фыркнула Лили. Официант принес нам икру.

— Только с лимончиком, — попросил Фабиан, отмахнувшись от тарелочки с мелко нарубленными крутыми яйцами, перемешанными с луком. — Не стоит портить такое удовольствие.

Официант разложил нам по тарелкам аккуратные порции сероватых зернышек. Лишь в четвертый раз мне доводилось пробовать черную икру. Три предыдущих я до сих пор отчетливо помнил.

— Теперь мы отправимся в Цюрих, — сказал Фабиан. — У меня небольшое дельце в этом прекрасном городе. Там мы и купим машину. Я считаю, что честных торговцев автомобилями можно найти лишь в Швейцарии. Так же, как и первоклассные отели, которые мне хочется показать Дугласу.

Если б сейчас увидели старину Маялса Фабиана в его родном городе Лоуэлле в штате Массачусетс, подумал я. Или меня бы вдруг узрел мой Незадачливый хозяин Друзек. Фабиан до сих пор так и не поинтересовался, откуда у меня взялись деньги. В Париже он по большей части пропадал на съемках фильма, и, пока был занят этой лавочкой, как он говаривал, я без устали бродил по городу, блаженно вглядываясь в его достопримечательности. Когда же мы бывали втроем, то ни я, ни Фабиан не хотели посвящать Лили в подробности возникновения нашего делового партнерства. Ну, а Лили, если и считала странным, что ее случайный любовник из Флоренции неожиданно оказался близким другом и деловым компаньоном ее постоянного любовника, то не подавала виду. Во всяком случае, никаких вопросов по этому поводу она не задавала. Ей было свойственно аристократическое пренебрежение к тому, что стояло за житейскими делами. Она была из тех женщин, которых никак не представишь себе ни на кухне, ни в конторе. — В связи с нашей поездкой, — между тем продолжал Фабиан, — хочу коснуться одного щекотливого обстоятельства. Вам понятно, к чему я клоню?

— Нет, — сказал я, а Лили промолчала.

— Нехорошо путешествовать втроем. Это порождает и рознь, и всякие уловки, и ревность, и тому подобные горести.

— Теперь понятно, — сказал я, покраснев.

— Вы, вероятно, Дуглас, согласитесь с тем, что Лили красивая женщина.

Я молча кивнул.

— А вы сами весьма привлекательный молодой человек, — отеческим тоном произнес Фабиан. — И станете еще привлекательней, когда освоитесь с богатством и мы вас основательно приоденем, что будет сделано по приезде в Рим. Что ж, надо глядеть правде в глаза. Я уже в годах и могу стать третьим лишним. Однако у нас есть возможность не причинять никому вреда. Нет ли у вас, Дуглас, особы, которую вы хотели бы пригласить отправиться вместе с нами?

С нежностью, смешанной с сожалением, я вспомнил о Пэт. За годы работы в «Святом Августине» мне нечасто приходилось думать о ней. В обществе Лили и Фабиана защитная оболочка, которую я носил с того памятного дня в Вермонте, когда мы расстались с Пэт, почти сошла с меня. Хотел я того или нет, но прежние чувства, привязанности и переживания вновь всколыхнули мою душу. Впрочем, окажись даже Пэт свободна, вряд ли она согласилась бы воспринять мой нынешний образ жизни и дружбу с Фабианом. Да и можно ли ожидать такого от школьной учительницы, которая способна пожертвовать часть своего скудного жалованья в помощь беженцам из Биаффры, в то время как Фабиан привык упитывать черную икру ложками? Впрочем, тут я от него недалеко ушел. Скорее в нашу компанию вписалась бы Эвелин Коутс, которая, как вы помните, тоже за словом в карман не лезет, но, кто знает, кем бы она обернулась в таком окружении — нежной ласковой женщиной, с которой я провел дивную воскресную ночь, или светской деловой тигрицей с вашингтонской вечеринки у Хейла? Не следовало к тому же забывать, что рано или поздно меня или Фабиана могли вывести на чистую воду. Вряд ли карьере Эвелин оказала бы существенную помощь связь с парой осужденных жуликов.

— Боюсь, что в данную минуту у меня никого нет, — заключил я.

Мне показалось, что какая-то тень улыбки пробежала по лицу нашей спутницы.

— А что делает сейчас ваша сестра Юнис? — обратился к Лили Фабиан.

— Вертится, по-видимому, в обществе придворных гвардейцев в Лондоне. То ли Колдрстримского, то ли Ирландского полка.

— Не захочет ли она на время присоединиться к нам?

— А почему бы и нет?

— Так дайте ей телеграмму, чтобы она завтра к вечеру приехала к нам в Цюрих.

— Хорошо, срочно сообщу ей. Юнис очень легка на подъем.

— Как вы на это смотрите? — повернулся ко мне Фабиан.

— Почему бы и нет? — спокойно повторил я слова Лили.

К нашему столу подошел метрдотель и сообщил Фабиану, что его вызывают к телефону из Америки.

— Ну как, Дуглас, снизим немного цену? — спросил Фабиан, поднимаясь из-за стола. — Скажем, до сорока тысяч, если потребуется.

— Предоставляю вам решать. Я никогда не торговал лошадьми.

— И я тоже, — улыбнулся Фабиан. — Но в жизни чего не попробуешь.

Оставшись вдвоем, мы сидели молча. Лили грызла подрумяненные на огне ломтики хлеба, они хрустели у нее на зубах. Меня раздражал этот хруст и ее испытующий взгляд, которым она окидывала меня.

— Это вы стукнули лампой по голове Майлса? — наконец спросила она.

— Он что, говорил вам?

— Сказал, что у вас была небольшая размолвка.

— Давайте ограничимся этим объяснением.

— Пусть будет так. — Она помолчала. — Вы рассказали ему о нашей встрече во Флоренции?

— Нет. А вы?

— Я же не идиотка.

— Он что-нибудь подозревает?

— Слишком горд для этого.

— К чему же мы с вами придем?

— К моей сестре Юнис, — спокойно ответила Лили. — Вам она понравится. Она всем мужчинам нравится. На месяц, во всяком случае.

— А когда вы вернетесь к своему мужу?