– Постойте, – я не выдержала, – вы даже не пожелаливыслушать меня до конца. Мне пришлось вам позвонить совершенно по другомуповоду, у меня находится ваша внучка, Любина дочь. Она очень напугана и хочет квам, ведь у девочки больше никого нет.

– Хорошо, приезжайте, – резко бросила женщина.

– Прошу прощения, но, к сожалению, я не могу приехать к вамдомой по ряду совершенно не зависящих от меня причин. Давайте встретимсягде-нибудь у ближайшей станции метро. Так, чтобы вам было удобно. Запишитеномер машины. Вы подойдете и заберете ребенка.

– Хорошо, через пару часов на Щелковской. Диктуйте свойномер, – недовольно буркнула женщина.

Продиктовав номер, я положила трубку и тяжело вздохнула. Насердце было как-то неспокойно. Затем я взглянула на Регинку. Она все так жебессмысленно смотрела в потолок.

– Регин, ты часто видела свою бабушку?

– Не помню, – сказала она задумчиво, и больше ни слова.

Я отправилась на кухню. Руслан пожарил яичницу и сварилкофе. Мы позвали Регинку, позавтракали и поехали на Щелковскую.

Ждали мы долго, но никто так и не пришел. Я заметнозаволновалась.

– Мы не можем поехать к Любкиной матери домой. Это оченьопасно. Там могут тебя караулить. Не будем рисковать, – сказал Руслан.

– Будем, – задумчиво произнесла я. – Вернее, будемрисковать моей жизнью. Она, в принципе, все равно ничего не стоит. Если убьютменя, то закончатся все эти нелепые смерти. Всему должен быть конец. Вернутьсяя должна одна. Если меня до четырех часов не будет, то можешь со спокойнойсовестью ехать домой и выпить рюмку за упокой моей убогой души. Давай, моерешение не подлежит никаким изменениям.

Руслан попытался возмутиться, но я быстро открыла дверьмашины и вышла. Следом выпрыгнула Регинка.

Нужный дом мы нашли быстро. Дверь открыла пожилая женщина,совершенно неухоженная, в каком-то нелепом халате.

– Вы Любина мама?

– Да, а что нужно?

Первое, что меня поразило, она совершенно не отреагировалана девочку. Создалось впечатление, что она видит ее впервые, словно этотребенок не имел к ней никакого отношения.

– Мы прождали вас, но безрезультатно. Если гора не идет кМагомеду, то Магомед идет к горе, – улыбнулась я, – встречайте, этоваша внучка.

Женщина как-то растерянно посмотрела на Регинку и резкобросила:

– Проходите.

Пока она варила мне кофе, я, спрятавшись за занавеской,осматривала двор. На первый взгляд все спокойно.

Никаких подозрительных типов и машин. Мое внимание привлекмолодой человек, сидевший на лавочке напротив подъезда в форме дворника, рядомс ним лежала метла.

Видели бы вы его лицо! Зрение никогда меня не подводило.Разве бывают дворники с квадратной, тщательно выбритой головой и тремяподбородками? Я стала внимательно наблюдать за ним. Он достал пачку «Мальборо»и закурил. С каких это пор дворники стали курить «Мальборо»?

Через пару минут у него зазвонил мобильный. Он отвернулся вдругую сторону и стал разговаривать. Вот это я понимаю дворник! Всем дворникам– дворник! Где тот несчастный, с которого он снял это обмундирование?

Я подошла к телефону, сняла трубку и позвонила в милицию.

– Алло, здравствуйте! – быстро затараторила я. –Это гражданка, проживающая в таком-то доме. У нас здесь сидит на лавочкестранный тип в форме дворника, с сотовым телефоном в руках. По всей видимости,какой-то бандит. Вы бы документы проверили. Он на домушника похож. Выслеживает,наверное, кто из жильцов куда ушел, чтобы квартиру обчистить. Так чтоприезжайте, не тяните время. Где это видано, чтобы дворники по сотовомуразговаривали. Ваша прямая обязанность проверить этого гражданина. – Иположила трубку.

В комнату вошла Любкина мать. Ее лицо было багрово-красное,сразу видно, что она с кем-то ругалась. Регинка по-прежнему тупо смотрела впотолок. Присутствие этой женщины не вызывало в ней никаких эмоций. Я досталаиз сумки две тысячи долларов, все деньги, которые у меня имелись на данныймомент, и протянула их этой крайне неприятной женщине.

– Больше ничего нет, к сожалению. Похороните еепо-человечески, а памятник я ей потом сама поставлю, если, дай бог, жива буду.А Борьку друзья похоронят, вы за это не переживайте. Да и Любе коллектив сауныпоможет. Она там как-никак администратором была, и к ней все относились суважением. Ребята ее очень уважали как самого ценного и исполнительногоработника.

– Да какой там в сауне может быть коллектив? Кто тамработает, одни проститутки! Вот и грохнули ее, шалаву! За проституцию данаркотики! Я-то знаю, какие там притоны! Криминал смотрю! – заорала она.

– Мне очень жаль, – я была на взводе, но стараласьдержать себя в руках, – что вы дожили до седых волос, но так и ненаучились любить свою дочь. Бог вам судья. А я тороплюсь, мне больше у васнечего делать. Не могу долго общаться с человеком, который мне крайненеприятен. Особенно с такой гадкой женщиной, как вы. – С этими словами янаправилась к выходу.

Но эта растрепанная баба побежала следом за мной иперегородила мне дорогу.

– А этого выродка, ты что, мне приволокла? – заголосилаона.

– Какого?

– А такого! – И она махнула в сторону скучающейРегинки. – Она нагуляла, а мне растить прикажете!

– Она не нагуляла, а родила при законном муже, выражайтесьправильно.

– Тоже мне, нашла мужа, наркомана хренова. Еще старалась ина моего запрыгнуть!

– Да кому нужно ваше сокровище! – вспылила я. – Акто на кого залезть хотел, так это еще непонятно! Уж не твоего ли ублюдка намолодежь потянуло?! – Я даже не заметила, как перешла на ты.

– Лучше бы и ее убили. – Она показала на плачущуюРегинку. – Ну что мне с ней делать? Зачем ты ее притащила? Я ее один разза пять лет видела и еще бы столько не видать! У меня своя семья, да муж пронее даже слышать не хочет! – Она зашмыгала носом и навзрыд заревела.

Но у меня совершенно не было желания ее успокаивать.

– Мне очень жаль, что ты живешь с человеком, который нехочет видеть твою внучку. Вы стоите друг друга. Он еще не запускает руку втрусы к твоим двойняшкам? Скоро дойдет и до этого, вот увидишь! Ты сейчаснаговорила массу страшных вещей, чтоб у тебя язык отсох, старая дура!

Из кухни выглянул седой мужик.

– Что ты там с ними сюсюкаешься! И вообще, этих проститутокиз сауны на порог не пускай. Гони обеих! – заорал он.