Тут я запнулся, потому что едва не ляпнул о том, что в результате «старейшие» университеты Астрахани были открыты лишь в начале двадцатого века большевиками.

- А по итогу? – как-то очень уж странно посмотрела на меня Анастасия.

- По итогу… Астрахань, это знаковый исторический и культурный центр Поволжья, вплоть до двадцатого века застраивалась мечетями и церквями, но не храмами науки, - быстро и корявенько скруглил я, продолжив примерно цитировать по памяти: - Из-за сложившийся ситуации мы получили полную столицу английских разведчиков и агентов. Как показатель – в московском «Английском клубе» документы велись на немецком языке, в отличие от. Вся экономическая активность огромной страны сместилась на север, к требовательной столице, что уменьшило рентабельность сельского хозяйства. Как следствие - лишение ресурсов для развития и само сельское хозяйство Юга, и города. Апельсины в пригороде Петербурга это хорошо, но…

- Вот это не очень поняла, - перебила меня княжна.

- В Ораниенбауме были…

- Нет, я про лишение ресурса городов и деревень.

- Не только город для деревни, но и деревня для города есть рынок сбыта, а подавляющее большинство населения села оказалось неплатежеспособным из-за недостаточного развития сельского хозяйства по стране.

- Хм... хорошо, допустим.

- Очевидно, что юный Петр в борьбе за власть изначально был компромиссной фигурой. Мальчишка, играющий в кораблики и потешные полки. Но что-то пошло не так, и он сумел полностью забрать власть себе, отстранив от трона не только боярские кланы, но и Церковь. И молчаливо враждебная Москва, что очевидно, как столица его категорически не устраивала. Но вместо того, чтобы тащить двор на хмурый север, мог бы переместить столицу в более подходящее место. Тот же Новгород – хоть Великий, хоть Нижний, тут и климат, и торговля, и логистика… Причем строился Петербург в такой бездумной спешке, что потом сотни лет страдал от наводнений – те же шведы Ниеншанц возводили чуть дальше по Неве, куда вода не поднималась. Петр же сделал центром города Петропавловскую крепость. Ну не будет же этот дождь здесь триста лет лить! – не удержался я, озвучивая знаменитую в узких кругах присказку.

- Как следствие переноса столицы, все развитие страны шло с перекосом на европейское окно, а обделенные окраины всегда опаздывали. К двадцатому веку разрыв стал настолько велик, что Россию в самом начале двадцатого века спасло лишь настоящее чудо – появлении магии. Не появись в мире одаренные, события 1905 года могли бы показаться детской прогулкой. Российская государственность могла бы оказаться под угрозой гораздо раньше, чем в Смуту двадцать шестого года, которую центральная власть встретила намного более подготовленной.

Последовавшие после федерализации и дальнейшего объединения события подтверждают правоту приведенных мною аргументов: это и перенос столицы Российской Конфедерации в Москву, переезд Государственной Думы в Екатеринбург, развитие Сибири, которая до этого была лишь сырьевым придатком и местом ссылки, открытие Северного морского пути, превентивное развитие туристических кластеров на Русском Севере и Дальнем Востоке еще до того, как туризм стал одним из основных источников государственных доходов, а само понятие выездного туризма находилось в зачаточном состоянии…

Немного выдохшись с импровизацией, я сделал паузу, не очень комфортно чувствуя себя под странным взглядом княжны.

- Я что-то не то сказал? – решил пока немного остановиться.

- У меня есть один вопрос.

- Только один?

- Пока да. Ты сказал «мы не смогли сохранять нейтралитет в первой мировой войне»…

- И?

- В первой.

- Я сказал в Первой мировой? – почувствовал я легкую дрожь по позвоночнику.

- Да, ты сказал в первой мировой.

- Н-ну… не знаю. Она же не вторая? – деланно легкомысленно пожал я плечами, внутренне стараясь сохранять спокойное равнодушие.

- Ну да, не вторая, - согласно кивнула Анастасия.

- Так предметно подскажешь? Чтобы меня за крамолу за порог не выгнали.

- Подскажу. Давай тезисно, сначала, - еще раз кивнула все еще задумчивая княжна.

- Как так сначала?

- Так. У меня не такая хорошая память, как у тебя, - вновь странно посмотрела на меня Анастасия. Явно что-то чувствует, как я не старательно сохранял спокойствие.

«Штирлиц никогда не был так близок к провалу» - подсказал мне внутренний голос не очень вовремя.

Оставшееся в поездке часы провели в предметной беседе, обсуждая и где-то скругляя углы – много лишнего я не наговорил, но резкость и громкость тезисов по мнению Анастасии стоило бы кое-где поубавить. А где-то наоборот, прибавить. Все же хорошо защищать противоположное мнение, что-то в этом определенно есть. Говори все что угодно, озвучивай любые аргументы, причем без ущерба авторитета – отстаиваемая позиция-то изначально не собственная.

Прибывал поезд на Царскосельский вокзал, который в моем мире назывался Витебский. В здании, несмотря на несколько прибывших почти одновременно составов, было немноголюдно и отсутствовала привычная мне суета. Вновь, как и в Царицыне – когда оказался в России впервые, осматривался вокруг с нескрываемым интересом. Который подогревался тем, что вокруг была до боли знакомая обстановка. В Царицыне – Сталинграде и Волгограде, в прошлой жизни я ни разу не был, а с Витебского вокзала на учебу катался когда-то каждый будний день. Обстановка насквозь знакомая, но в тоже время чужая. Инородность чувствовалась, и я вертел головой, откровенно осматриваясь, не обращая внимания на укоризненные взгляды Анастасии.

О багаже беспокоиться не было необходимости. Его должны были доставить в гостиницу. О спутниках тоже – было нескольких незаметных сопровождающих из обслуги, но они были именно что незаметные, занимаясь обеспечением комфорта в пути. Охраны из службы безопасности рода у нас в поездке кстати не было. Я еще в Елисаветграде намекнул на телохранителей, но княжна довольно быстро ввела меня в положение дел. Ехали мы поездом Императорских железных дорог (государственной монополии на железнодорожные перевозки здесь не было, на рынке присутствовали и другие перевозчики). И прибывали в Петербург – столицу Российской Империи. Поэтому отсутствовала необходимость беспокоиться о безопасности. Попытаться предпринять против нас какие-либо действия сейчас, это значит прямо бросить вызов авторитету Императора, что отнюдь не умная идея. И предполагаю, участь незадачливого коррупционера, умелого продавца банана, в этом случае окажется еще очень хорошим вариантом. Так что ехать в столицу и показательно взять с собой охрану – не гарантированно, но могло вызвать ненужные вопросы. Ира же не поехала по понятной причине – если кто внимательно следит за мной, уже знает, что индианка только меня постоянно и сопровождает. Я же сейчас в маске Валеры, которая так хорошо села, что периодически о ней забываю.

Когда вышли из вокзала, сходство с привычным Петербургом потерялось напрочь. Во-первых, тепло и небо чистое. Во-вторых, передо мной раскинулась привокзальная площадь – в моем мире выходя из вокзала сразу упираешься в парковку, за которой снуют машины по шестиполосному Загородному проспекту. Здесь же ничего подобного и в помине не было.