Вскрик и пронзительный визг заставили меня вновь повернуться к веранде. Комнату медленно окутала волна едкой вони, беспощадная и всепоглощающая, как ядерный гриб.

Задыхаясь, я со слезящимися глазами потянулась к Джейми, который что-то сдавленно бормотал по-гэльски. Среди всей этой какофонии из стонов и жалостливого воя раздался едва слышный «дзынь!» колокольчика.

— Улисс? — смиренно вздохнула Иокаста. — Скажи повару, что отобедаем мы попозже.

— По крайней мере, повезло, что сейчас лето, — сказала Иокаста на следующий день за завтраком. — Только подумайте, зимой нельзя было бы открыть все двери и проветрить! — рассмеялась она, сверкая удивительно хорошими для ее возраста зубами.

— Ага, — уныло согласился Иэн. — Мэм, а можно мне еще гренок?

Его и Ролло сперва заставили хорошенько отмокнуть в реке, а потом растерли помидорами с буйно разросшихся грядок. Сок этого овоща помогал избавиться не только от менее вонючих запахов, но и от следов скунсовой жидкости. Не до конца, конечно, но все же. Поэтому Иэн одиноко сидел за дальним концом длинного стола, рядом с открытой дверью. Я заметила, как служанка, подававшая мальчишке тарелку, невольно сморщила нос.

Возможно, как раз из-за Иэна и желания подышать свежим воздухом Иокаста предложила прокатиться на лошадях к месту, где рабочие добывают терпентин в лесу над поместьем.

— Дорога туда и обратно займет день, но, думаю, погода не подведет. — Иокаста развернулась к открытому окну, где над золотарниками и флоксами жужжали пчелы. — Слышите? — Она как всегда странновато улыбнулась Джейми. — Пчелы говорят, что будет ясно и жарко.

— У вас острый слух, мадам Иокаста, — вежливо сказал Фергус. — Однако, с вашего позволения, я хотел бы взять лошадку и отправиться в город.

Я знала, что он умирает от желания отправить весточку Марсали на Ямайку. Прошлым вечером я помогла ему написать длинное письмо, в котором он рассказал обо всех наших приключениях. Ждать, пока раб отправит письмо вместе с недельной почтой, Фергус не хотел, а предпочел бы сделать это собственноручно.

— Естественно, мистер Фергус, — милостиво отозвалась Иокаста и улыбнулась всем сидящим за столом. — Как я уже говорила, будьте как дома.

Иокаста собиралась нас сопровождать. Она появилась в холле, одетая в костюм для верховой езды из темно-зеленого муслина. За ней следовала девушка по имени Федра. Она несла шляпку в тон одеянию и бархатную ленту. Иокаста шляпку надела не сразу, а подождала, пока Федра завяжет ей глаза лентой.

— Я вижу только свет, — пояснила Иокаста. — Совсем не различаю очертания. Но солнечный свет причиняет мне боль, поэтому во время прогулок приходится закрывать глаза. Готовы, дорогие мои?

Отчасти я получила ответы на свои мысли касательно ее слепоты, хотя пока и не разобралась во всем полностью. Пигментный ринит? Я продолжала с любопытством гадать, следуя за Иокастой по широкому холлу. Или макулодистрофия? Хотя больше похоже на глаукому… Уже не впервые — и явно не в последний раз — пальцы сами собой сжались на рукоятке невидимого офтальмоскопа.

Каково было мое удивление, когда в конюшне я увидела не экипаж, а лошадь, поседланную для Иокасты. Очаровывать лошадей было у Маккензи в крови. Кобыла подняла голову и заржала, увидев хозяйку. Иокаста тут же подошла к животному, светясь от радости.

— Ну, как дела, милая? — произнесла она, поглаживая мягкий лошадиный нос. — Познакомьтесь с моей дорогой Коринной. Разве не красавица?

Иокаста достала из кармана зеленое яблочко, которое кобыла с удовольствием приняла.

— А как там твое колено, душа моя? — Наклонившись, Иокаста пробежала ладонью по ее плечу и вниз по ноге, потом бережно нащупала заживающий шрам. — Что скажешь, племянник? Она здорова? Выдержит день в пути?

Джейми цокнул языком, и Коринна послушно шагнула, понимая, что он говорит на ее языке. Осмотрев ногу, Джейми взялся за уздечку, шепнул лошадке что-то по-гэльски и немного прошелся с ней. Потом остановил ее и, вскочив в седло, дважды объехал рысью дворик.

— Да, сможет, — кивнул Джейми наконец, спешившись возле Иокасты. — Живенькая кобылка. А что с ней случилось?

— Змея, сэр, — произнес конюх, молодой чернокожий мужчина, который внимательно наблюдал за Джейми и лошадью.

— Там ведь не укус, — удивилась я. — На порез похоже… будто она на что-то напоролась.

Конюх вскинул брови, но кивнул с уважением.

— Да, мэм, так и есть. В прошлом месяце услышал вдруг, как эта красотка начала ржать как безумная да так лупить копытами, что я уж думал, вся конюшня рухнет мне на голову. Побежал к ней и увидел раздавленную змеюку, огромную и ядовитую. В соломе, под кормушкой. Вот ее-то наша малышка как раз в щепки и разнесла, а сама дрожала в углу. В ноге кусок деревяшки застрял, кровь рекой лилась… — Конюх с гордостью глянул на лошадь. — Ну до чего же ты у нас храбрая, малышка!

— Эта огромная и ядовитая змея была, наверное, в фут длиной, — довольно сухо сообщила мне Иокаста. — Обычный садовый уж. Однако глупое создание до смерти боится змей. Едва завидит, так сразу голову теряет. — Она с улыбкой кивнула на конюха. — Джош тоже их не любит, верно?

Конюх усмехнулся в ответ.

— Верно, мэм, терпеть не могу, прямо как наша красотка.

Иэн, внимательно слушавший беседу, все-таки не смог сдержать любопытство:

— Слушай, откуда ты родом, а? — Он зачарованно уставился на молодого конюха.

Джош вскинул бровь.

— Откуда родом? Я не… А, понял. Родился выше по реке, в доме мистера Джорджа Бернетта. Мисс Ио купила меня два года назад, на Пасху.

— Думаю, сам мистер Бернетт, скорее всего, родился неподалеку от Абердина, — тихонько сказал мне Джейми.

«Горная река» занимала огромную территорию, включая не только земли вдоль берега, но и значительную часть соснового бора, который покрывал треть колонии. К тому же Гектор Кэмерон предусмотрительно приобрел участок с широким ручьем, одним из многих, что впадали в Кейп-Фир.

Таким образом, владельцы плантации не только добывали ценные дерево, смолу и терпентин, но и легко могли доставлять их на рынок. Не удивительно, что плантация процветала, несмотря на достаточно скромные урожаи табака и индиго. Впрочем, мне пахучие табачные поля вовсе не казались скромными.

— Вот там у нас небольшая лесопилка, — объясняла Иокаста по пути. — Как раз у слияния ручья и реки. Там пилят и строгают древесину, а готовые доски и бочки отправляют баржей в Уилмингтон. По воде от дома до мельницы всего ничего, если, правда, грести против течения. — Она с удовольствием вдохнула пропитанный сосновым ароматом воздух. — Давно уже сюда не выбиралась.

Да, места здесь были прекрасные. В сосновом лесу даже стало прохладнее — густые иголки почти не пропускали солнечные лучи. Верхушки деревьев уходили ввысь. Их ветви росли на высоте двадцати-тридцати футов. Не