— Правда? — спросил Уилл, внимательно глядя в лицо Кэлу. — А часто он туда поднимается?

— Бывает иногда, — Кэл перешел на шепот, и Уилл его едва слышал. — Он выменивает то, что… — он запнулся, понимая, что чуть не сказал лишнего, — … что находит.

— Где находит?

— В путешествиях, — уклончиво ответил Кэл. Он собрал свое богатство в коробку, закрыл ее и задвинул обратно под шкаф, а потом повернулся к Уиллу, не вставая с колен.

— Ты хочешь сбежать, так? — с лукавой улыбкой спросил он.

— Чего? — оторопел Уилл.

— Да ладно, мне можешь сказать. Ты ведь собираешься сбежать? Я точно знаю! — Кэл буквально дрожал от волнения, ожидая ответа.

— Сбежать? Вернуться в Хайфилд, ты об этом?

Кэл энергично закивал.

— Может быть. Я пока не знаю, — настороженно ответил Уилл.

Несмотря на все чувства, которые вызывала в нем новая семья, он не хотел рисковать; внутренний голос подсказывал ему, что это может быть хитроумная ловушка. Вдруг и этот мальчик, называющий себя его братом, работает на стигийцев, которые хотят навеки заключить его под землей? Уилл еще не был готов полностью ему довериться.

Кэл пристально посмотрел на него.

— Если соберешься, я с тобой, — сказал он с улыбкой. Но глаза у него были серьезные.

Предложение застало Уилла врасплох. Он не представлял, что ответить, но тут его спас требовательный звон гонга, раздавшийся по всему дому.

— Это к обеду. Наверное, отец вернулся. Пойдем.

Кэл вскочил и выбежал из комнаты. Уилл последовал за ним, боясь отстать. Они быстро спустились в столовую. Мистер Джером уже сидел во главе стола и даже не повернул головы в их сторону. Он не сводил глаз с грубого деревянного стола.

Трудно было представить комнату, более отличную от роскошной гостиной, где мальчики пили чай. Обстановка в столовой была аскетичная, простой мебели, казалось, уже несколько сот лет. Присмотревшись, Уилл заметил, что стол и стулья сделаны из кусочков дерева разных пород, пригнанных друг к другу невзирая на цвет и направление волокон. К полированным или лакированным кусочкам примыкали неструганые. Стулья с высокими спинками и тонкими ножками казались хрупкими и очень древними. Они обиженно заскрипели, когда мальчики уселись по обе стороны от мрачного мистера Джерома, который едва взглянул на Уилла. Тот поерзал на стуле, устраиваясь поудобнее, и рассеянно подумал, как такая мебель выдерживает грузного мистера Джерома и не разваливается под ним.

Мистер Джером громко откашлялся, и вдруг они с Кэлом наклонились вперед, закрыв глаза и молитвенно сложив руки на столе. Уилл нерешительно последовал их примеру.

— Не закатится солнце, и луна не зайдет, ибо Господь будет вам светом негаснущим, и окончатся темные дни вашей скорби, — забубнил мистер Джером.

Уилл не удержался и посмотрел на него из-под ресниц. Молитва перед едой была ему в новинку — в доме Берроузов это было не принято, разве что мать могла крикнуть: «Да заткнитесь вы, ради бога!», если из-за разговоров ей не было слышно телевизор.

— Как вверху, так же и внизу, — закончил мистер Джером.

— Аминь, — в один голос сказали они с Кэлом.

Уилл не успел присоединиться. Все выпрямились, и мистер Джером постучал ложкой по своему стакану.

Повисла тишина. Все трое избегали встречаться взглядами. Тут в комнату вошел, приволакивая ногу, мужчина в кожаном фартуке. Лицо у него было сморщенное и изможденное, щеки впалые. Из-под длинных сальных волос поблескивали, будто угасающие свечи в глубоких пещерах, усталые глаза. Он на мгновение задержал безразличный взгляд на Уилле и быстро отвернулся.

Уилл успел как следует рассмотреть слугу, пока тот приносил с кухни блюда и расставлял перед ними, и заключил, что этот человек перенес много страданий, вероятно, тяжело болел.

На первое была жидкая похлебка. Дымящийся суп пах очень пряно, как будто в него положили много карри. К нему каждому подали тарелку небольших белых предметов, похожих на очищенные огурцы. Кэл и мистер Джером, не теряя времени, приступили к еде. Ели они на редкость шумно: сопели, чавкали, хлюпали супом, да еще и расплескивали его на себя. Эта симфония быстро достигла такого нелепого крещендо, что Уилл не удержался и с недоверием посмотрел на соседей по столу.

Наконец он сам взялся за ложку и хотел было осторожно попробовать похлебку, но тут увидел краем глаза, как один из белых предметов у него на тарелке пошевелился. Решив, что ему показалось, Уилл вылил суп из ложки обратно в миску и перевернул ложкой странный белый предмет.

К его ужасу, там обнаружился ряд тоненьких темно-коричневых ножек, аккуратно подогнутых под нижнюю сторону. Это была какая-то личинка! Мальчик резко выпрямился. Он потрясенно смотрел, как странное существо выгнуло спину и вытянуло крошечные щетинистые ножки, как будто здороваясь с ним.

Сперва Уилл подумал, что личинка оказалась там случайно, и посмотрел на тарелки Кэла и мистера Джерома. В эту самую минуту Кэл взял один из белых предметов, откусил от него половину и стал с аппетитом жевать. Оставшаяся половина личинки извивалась у него в руках, истекая прозрачной жидкостью.

Уилла передернуло, и он уронил ложку в миску с таким звоном, что слуга даже заглянул в комнату, но сразу вышел, увидев, что его не звали. Борясь с подступившей тошнотой, Уилл заметил, что мистер Джером на него смотрит. В этом взгляде было столько ненависти, что мальчик тут же отвел глаза. Кэл тем временем доедал извивающуюся личинку, втягивая ее в рот, будто толстую длинную макаронину.

Уилл вздрогнул. Он не мог заставить себя притронуться к супу и в растерянности сидел за столом, пока слуга не убрал тарелки. Потом принесли второе блюдо — густую кашу с подливкой такого же непонятного происхождения, как и суп. Уилл подозрительно потыкал еду, чтобы убедиться, что в тарелке нет ничего живого. Каша выглядела достаточно безобидно, и он начал вяло ковырять ее под гастрономическую какофонию мистера Джерома и Кэла, невольно вздрагивая с каждой ложкой.

Мистер Джером за весь обед не сказал Уиллу ни единого слова, но своей враждебности к нему не скрывал и прямо-таки излучал ненависть. Уилл не знал, почему тот к нему так относится, но смутно догадывался, что это может быть связано с его матерью, о которой никто не желал говорить. А может быть, он просто презирал всех верхоземцев? Какова бы ни была причина, мальчик надеялся, что мистер Джером хоть что-нибудь ему скажет. Он прекрасно понимал, что не услышит ничего для себя приятного, но это было бы гораздо лучше, чем мучительное ожидание. «Поскорее бы это закончилось!» — подумал Уилл и оттянул жесткий воротник новой рубашки — ему стало трудно дышать. Воздух в комнате как будто превращался в ядовитый студень.

Наконец мистер Джером облегчил его участь — покончив с кашей, он быстро выпил стакан мутной воды и встал. Сложив салфетку, он небрежно бросил ее на стол и двинулся к выходу из комнаты. В дверях он оказался одновременно с несчастным слугой, который нес медную вазу. К ужасу Уилла, мистер Джером грубо отпихнул беднягу локтем. Слуга качнулся к стене и чуть не упал. Пока он пытался сохранить равновесие, чаша накренилась, из нее вывалилось несколько яблок и апельсинов и покатилось по полу.