— Война и есть череда нападений, сменяющихся обороной вслед контратаками. Обычное дело. Есть предположение, что противник не просто знает, где расположился наш лагерь, но и собирается его атаковать. Наша задача — опередить.

— А если окажется, что ничего он не планировал?

— Риск есть всегда. В этом случае будем выкручиваться по ситуации.

— А почему тогда меня не оставили в лагере?

— В лагере сейчас остались только тяжелораненые и те, кто их охраняет. Остальные все идут в атаку. А что делать… Концентрация сил на небольшом пространстве и продуманный удар — основа основ тактики. А как следствие — и стратегии.

— Я-то что должен делать?

— Не удаляться от меня и Феро. Даже если придётся принять участие в бою, ты должен находиться под защитой. Рядом обязательно должен быть кто-то. Нас с тобой в этом сражении сопровождает несколько людей лорда Даро и его сын.

— Саф?

— У господина Даро нет другого сына. Ну хватит болтать. Поговорим после сражения, если выживем, — и рассмеялась, как только она умела, сводя на нет весь неприятный смысл сказанного.

— Оптимистично, — проворчал юноша, но и сам не мог не улыбнуться.

Они неслись сквозь темноту и морозную пустоту слишком долго — так показалось напрочь замёрзшему Илье. Потом тьма вдруг расступилась, и посветлевшее небо опоясало радужное сияние, наливавшееся густотой буквально на глазах. До рассвета было ещё далеко, но он уже поманил ранних пташек своей близостью и той красотой, которую обещал. Виверн вдруг рухнул вниз, и юноша едва сумел сдержаться и не вскрикнуть.

Он не видел и не мог видеть земли, может быть, поэтому совсем не испугался. Госпожа Элейна, ещё секунду назад сидевшая в седле, поднялась во весь рост, и в какой-то момент её стек даже задел петербуржца за колено. Только тогда он осознал, что чудесное существо не просто падает, а искусно маневрирует, и уворачивается оно от других виверн, часть из которых летела ему навстречу, а часть — в том же направлении, что и оно.

Мгла не рассеивалась, однако в какой-то момент Илья почувствовал близость магии, а потом оттенки энергий, которые воспринимал только он, проросли смутным сиянием сквозь утренний морозный туман, оседающий на одежде мельчайшей изморозью. Что-то творилось далеко внизу, на земле. Ещё через несколько мгновений юноша понял, что внизу идёт магический бой, и пускаемые в ход заклинания ничуть не менее сокрушительны, нежели боевые снаряды тяжёлых пушек или установок залпового огня.

Единственное отличие состояло в том, что по-настоящему умелый маг имел шанс защититься от этой сокрушительной мощи, а на родине Ильи в эпицентре взрыва защититься от него не мог ни один, даже самый ловкий и опытный боец.

Ветер гудел в виверновых крыльях, и казалось, что сквозь пространство движется не привычное уже его глазу чудесное крылатое существо, а неведомый живой музыкальный инструмент. Юноша, вместе с ним летевший к земле, испытывал дикое ощущение азарта, мучительного и приятного, и захлёбывался им, как хлещущим лицо ветром. Момент, когда полёт выправился и превратился из вертикального в горизонтальный, стал мигом облегчения и разочарования одновременно.

Леди Шаидар шевельнула стеком, и Феро нырнул в самую глубь заклинательной системы, внезапно выросшей перед ним. Здесь чары пропитывали пространство, как вода — кусок хлеба, брошенного в тюрю. Присмотревшись, Илья обнаружил, что структуры заклятий создавали с воздухом сложную конструкцию, они располагались в нём по некоему труднопостигаемому принципу, срабатывая по очереди, и госпоже Элейне, похоже, этот принцип был знаком.

За нею сквозь лабиринт чар рвались и другие маги, управляющие скоростными, а потому некрупными вивернами, и в какой-то миг Илье пришло в голову, что всё это напоминает ему путешествие сквозь минное поле.

Идея его не порадовала.

— Нам что, придётся обезвреживать все эти заклинания? — крикнул он, чувствуя себя сапёром-недоучкой.

— Не нам. Есть мастера, — отозвалась она, не оборачиваясь. Петербуржец едва разобрал её слова. — Держись крепче, сейчас будет болтать.

Он вцепился было в талию женщины, но та ускользнула от его хватки, поднялась в стременах. Повинуясь поводьям в её руках, виверн заметался из стороны в сторону, и тогда петербуржец осознал, что их обстреливают, осыпают заклятьями, как пулями, а поле чар, равномерно рассеянных в воздухе, осталось позади. Энергия бушевала вокруг, оттенки переходили в оттенки, и в какой-то момент юноша предпочёл просто закрыть глаза, отключиться от этого зрелища, потому что у него возникло впечатление: ещё немного, и он сойдёт с ума.

— Держись! — крикнула она так громко, что перекрыла и вой ветра, и грохот боя, поднимающийся от земли, словно туман. Тряхнуло при этом совсем легко, так, что его удержали бы и ремни, даже если б он ни за что не цеплялся. Ноздри обжёг запах озона и жара, а потом сразу — чего-то терпкого, от чего желудок вознамерился свернуться спиралью, но передумал.

Холод быстро отступил, и осталось странное состояние, когда тело не может толком определить, холодно или тепло, или просто не успевает. Илья время от времени замечал проскальзывающие мимо него заклинания, но разобрать, опасны они или нет, и чем именно опасны, не успевал. В глубине души он едва ли способен был поверить в возможность своей гибели — ведь виверном управляла госпожа Шаидар, знающая толк в военном деле.

— Уходите из боя! — крикнул ей один из бойцов, проскользнувший мимо на существе, точь-в-точь напоминающем виверну, только здорово похудевшую и отчего-то лишившуюся крыльев, однако продолжающую летать. «Шивела, — вспомнил Илья. — Такие называются шивелами».

— Куда?! — Женщина натянула поводья, и её виверн замер в воздухе, подобрав крылья. Чувствовалось, что ему нелегко в таком положении, и петербуржец припомнил, как друг говорил ему, будто бы подобное невозможно. Правда, даже на диво обученный виверн госпожи Шаидар был способен подбирать крылья в полёте лишь на считаные мгновения.

Вместо ответа боец на шивеле лишь махнул рукой в сторону, и Феро немедленно вильнул туда, словно только и ждал этого жеста. Здесь пространство было уже чисто от заклинаний, то ли сработавших, то ли просто развеявшихся. Госпожа Элейна посадила своего летучего питомца на прояснившийся в полумраке снег. Рядом приземлился и Саф. Госпожа Шаидар обернулась к Илье.

— Замёрз?

— Не слишком, — выдавил он, продрогший до костей. — А что происходит-то?

— Наша армия атакует противника на марше. В смысле противник на марше, а мы — атакуем. Во время марша армия менее способна к обороне, чем в боевом построении или в лагере.

— А куда они маршируют?

Женщина усмехнулась.

— В сторону нашего лагеря. Но мы успели раньше. В этом и заключается смысл стратегии — успеть раньше.

— А что это было в воздухе?

— Любая армия защищается в уязвимом положении. В данном случае это была защита от внезапного нападения с воздуха. Другое дело, что маршевую магическую систему можно обойти и нейтрализовать. Но для этого нужно соблюдение нескольких исходных условий, в частности — некоторое количество очень хороших виверноводов.