то чтобы она не могла себе их позволить. Но проблема в том, что ей некуда в этом пойти. Ее гардероб состоял из удобной и практичной одежды. К примеру, ей нравились красивые женские сумочки, клатчи, но носила она рюкзачки, потому что с ребенком удобно, чтоб руки были свободны. Ей шли туфли лодочки на шпильке, но ходила она в кроссовках, потому что за день набегала большой километраж, не подходящий для шпилек. Вот и сейчас она застыла у витрины, в которой красовалось платье винного цвета с запахом из тонкой трикотажной ткани. Она знала, что ей оно точно бы пошло: и фасон и цвет и фактура ткани — все ее! Это был своеобразный мазохизм, ведь реально покупать она ничего не планировала. С блаженной улыбкой она представляла себя в платье, подобрав к нему несуществующие сумочку и туфли.

Когда она уже планировала удалиться от вожделенного платья дальше по лабиринту витрин, за ее спиной появился мужчина. Обернувшись, она прямо врезалась в его плечо. Мужчина был будто с обложки журнала GQ. Высокий, брюнет с карими глазами. Широкие плечи, спортивная фигура и она не видела его пресс, но была уверена, что там у него точно кубики! Брюнет лучезарно улыбнулся и что-то стал говорить по-английски. С английским у Кати было все ок, но, она смотрела в его глаза и потому смысл сказанных им слов до мозга не доходил. Когда прошла первая оторопь, выяснилось, что он просит помощи. Приехал из Турции в гости к сестре, которая учится в Москве, хочет купить в подарок вещи, а как выбрать нужный размер не знает. Катя по росту и комплекции такая же, как сестра. Потому брюнет, представившийся Орханом, умоляет уделить ему немного времени и выбрать одежду для сестры. Пару минут поразмыслив, Катя решила согласиться. Почему не примерить то самое платье, да еще и хорошее дело человеку сделать, тем более что ей это ничего не стоит, и время есть.

Так они вместе зашли в бутик, который представлял собой женский вариант рая, и начали выбирать, что примерить. Орхан полагался на вкус Кати. Они мило болтали, улыбались друг другу. Со стороны казалось, что в магазин забрела влюбленная пара. Катя примерила то самое платье. В нем она была сногсшибательна, просто роковая красавица. Цвет платья оттенял и черные как смоль волосы, голубые глаза и белоснежную кожу. Невооруженным глазом было видно, что у турка дыхание перехватило, когда она вышла из-за портьеры в платье. Катя ловила себя на мысли, что ей приятно, что она может еще производить на мужчин впечатление.

В этой череде смены платьев, обуви и пальто, Кате показалось, что за витриной промелькнуло лицо, того самого человека, который преследовал ее утром в метро. Она напряглась, улыбка сошла с лица. Но в этот момент к ней вплотную подошел Орхан, с новым комплектом одежды. И когда Катя обернулась снова на ту витрину, за которой было лицо утреннего незнакомца, то там уже и в помине никого не было. «Наверное, показалось. Надо нервы лечить!», — подумала Катя и вернулась к приятному процессу.

Полчаса пролетели незаметно, и Кате надо было бежать за Соней. Орхан в благодарность за помощь, предложил оплатить ужин в любом ресторане в торговом центре. В этот момент Катя заподозрила, что Орхан пытается за ней приударить, и вся эта примерка лишь уловка.

— Орхан, если Вы рассчитываете на какое-то романтическое продолжение, то зря. У меня патологическое недоверие к мужчинам, и самое главное — маленькая дочь, потому не тратьте время.

— Катя, Вы очень красивая девушка и признаться, я действительно был бы счастлив, если б было романтическое продолжение. Но даже если его не будет, я буду просто рад, если Вы вместе с дочкой проведете этот вечер со мной. Мне нравится Ваше общество. Прошу, не отказывайте мне. Я все равно собирался ужинать. Составьте мне компанию, — и он опять лучезарно улыбнулся.

Эта улыбка усыпила бдительность Кати, и она опять поддалась. Собрав все покупки, вдвоем они спустились в "Легогород" за Соней, и уже втроем направились на поиски места для ужина. Орхан просил посоветовать уютный ресторанчик. Для Кати уютный ресторанчик — это тот, в котором есть детская комната. Потому все вместе они уже приземлились за столиком в итальянском ресторанчике с детским лабиринтом и горкой. Орхан быстро нашел общий язык с ребенком. Это было удивительно, потому что он не говорил по-русски. Но на каком-то своем языке жестов они с Соней замечательно понимали друг друга. Орхан изображал страшного зверя, который гонится за Соней, а та, заливаясь смехом, пряталась в лабиринте. Катя сидела за столиком и с улыбкой наблюдала за этой картиной. Ей казалось время остановилось, и она уже никуда не торопилась. Просто откинулась на спинку стула и ни о чем не думала.

После ужина Орхан предложил сходить в боулинг, чтоб научить малышку игре. Катя почувствовала, что он не хочет отпускать их. Да и она сама уже не хотела уходить. Нет, она ни о чем не мечтала, просто было хорошо и легко рядом с ним — то самое чувство покоя, когда рядом есть большой и надежный мужчина. Хотелось продлить эту эйфорию, несмотря на уже поздний час. Соня в детском азарте забрасывала шары для боулинга на соседние дорожки, а Орхан терпеливо показывал, как нужно придать шару нужную траекторию. А потом он учил и Катю, и их пальцы невольно соприкоснулись на поверхности шара. Катя смутилась и потупила глаза в пол, а Орхан наоборот перестал отводить глаза от ее лица. А потом Орхан предложил сходить посмотреть детский мультик и снова улыбнулся этой своей фирменной улыбкой. В итоге уже в районе одиннадцати вечера они сидели в кинотеатре и смотрели диснеевский мультик. Хотя на самом деле смотрел один Орхан. Он сидел на центральном месте, на его плече покоилась голова спящей Кати, а на его руках спала Соня.

Viber

— Брат, надеюсь, что ты все успел, потому что мои девочки уже спят. А через 20 минут закончится мультик, и мне надо будет их отправить домой. Надо успеть вернуть ключи Кате в сумку.

— Обижаешь! Когда спустишься на парковку, на кофейном аппарате слева лежит связка ключей.

Орхан посадил Катю с Соней в такси. Захлопнув дверь, он провожал взглядом удаляющуюся машину. Катя, обернувшись через заднее стекло автомобиля, смотрела на него. Его фигура растворилась в ночи, и от этого стало невыносимо грустно и тоскливо. Она чувствовала себя Золушкой, у которой в полночь карета превратилась