к этому человеку, подозреваемому в военных преступлениях". Но это были только слова. Теперь Амброс был свободным человеком, жил и работал во французской зоне.

Отношения между компаниями Tarr, Ambros и Службой химической войны США были далеки от завершения. Это был лишь вопрос времени, когда американская химическая компания узнает об интересе армии к совершенно новой области химического оружия. В это же время в Германии находился американский химик, доктор Вильгельм Хиршкинд. Находясь во временном отпуске в компании Dow Chemical Company, доктор Хиршкинд проводил исследование немецкой химической промышленности для Службы химической войны США. Доктор Хиршкинд провел несколько месяцев, инспектируя заводы IG Farben в американской и британской зонах, и теперь он находился в Гейдельберге, надеясь встретиться с Амбросом. Подполковник Тарр связался с полковником Вайсом, французским командиром, отвечавшим за химический завод IG Farben в Людвигсхафене, и встреча была организована.

28 июля 1945 г. доктор Хиршкинд встретился в Гейдельберге с доктором Амбросом и подполковником Тарром. Амброс взял с собой на встречу своего заместителя по военным делам, химика компании Farben Юргена фон Кленка. Именно фон Кленк в последние месяцы войны помогал Амбросу уничтожать улики, прятать документы и маскировать завод "Фарбен" в Гендорфе так, чтобы казалось, что он производит мыло, а не химическое оружие. Юрген фон Кленк был сначала задержан в Пыльнике, но затем освобожден. Встречи в Гейдельберге продолжались несколько дней. Когда доктор Вильгельм Хиршкинд уходил, он сказал Амбросу следующие слова: " Я бы хотел после заключения мирного договора [продолжить] наши отношения [в качестве представителя компании Dow]".

Только позже следователи ФИАТа узнали об этой встрече. Подозрения майора Тилли подтвердились. Группа сотрудников Службы химической войны США, включая его бывшего партнера, подполковника Тарра, действительно имела скрытые мотивы, которые противоречили мотивам CIOS, FIAT и Комиссии ООН по военным преступлениям. Начальник Тилли в "Дастбине", майор Уилсон, подтвердил эту мрачную и тревожную истину в секретном отчете военной разведки о деле Амброса. " Считается, что конфликт между FIAT... и подполковником Тарром был вызван желанием последнего использовать "Амброс" в промышленных химических целях" еще в США.

Все документы, касающиеся дела Амброса, оставались засекреченными в течение последующих сорока лет, вплоть до августа 1985 года. То, что офицер Службы химической войны США, подполковник Тарр, укрыл разыскиваемого военного преступника от поимки после капитуляции Германии, было проклятием. То, что этот офицер участвовал во встречах с беглецом и представителем химической компании Dow, было скандальным.

В 1945 г. в ведении Службы химической войны находилась также программа создания биологического оружия, существование которой оставалось тайной для американской общественности. Эта программа была весьма обширной: если бы атомная бомба не смогла закончить войну в Японии, то существовали планы по ведению биологической войны против японских посевов. После падения Рейха сотрудники Службы химической войны начали допрашивать гитлеровских создателей биологического оружия, многие из которых были интернированы в "Пыльнике". Служба химической войны видела огромный потенциал в превращении нацистской программы создания биологического оружия в свою собственную и стремилась получить любую научную информацию. Больше всего в этой работе нуждался главный гитлеровский эксперт по биологическому оружию доктор Курт Бломе.

29 июня 1945 г. Бломе был отправлен в "Пыльник". Допрашивать его поручили Биллу Кромарти и Дж. М. Барнсу из операции "Алсос". Каждый из них был хорошо знаком с биографией Блома. Кромарти был в квартире доктора Ойгена Хаагена в Страсбурге в ноябре 1944 г., когда он и научный руководитель Alsos Самуэль Гаудсмит сделали ужасное открытие, что Рейх проводил эксперименты над людьми во время войны (Бломе был назван в файлах Хаагена). Именно Кромарти и Барнс возглавили расследование на объекте "Гераберг" - заброшенном, любопытно выглядящем исследовательском форпосте, спрятанном в Тюрингском лесу. И Кромарти, и Барнс пришли к выводу, что Гераберг был лабораторией для исследований биологического оружия Рейха и что руководил этим доктор Бломе.

Во время первоначального допроса на сайте в компании Dustbin Бломе отказался сотрудничать. "При первом допросе он был очень уклончив", - пишут Кромарти и Барнс. Но через несколько дней, при более подробном допросе, отношение Блома "полностью изменилось, и он, казалось, стремился дать полный отчет не только о том, что он делал на самом деле, но и о том, что он задумал для будущей работы". Кромарти и Барнс не знали, стоит ли им восторгаться кажущейся переменой настроения Блома или отнестись к ней с подозрением. Бломе был замечен в столовой "Пылесборника" за продолжительной беседой с доктором Генрихом Кливе, агентом контрразведки Рейха по вопросам бактериальной войны. Возможно, эти двое придумывали схему дезинформации.

Во время войны в обязанности доктора Кливе входило наблюдение за разработками биооружия, которые велись противниками Германии, в первую очередь Россией. " Кливе утверждает , что он сам оценивал все полученные отчеты и определял дальнейший курс действий своего отдела", - пишут следователи в досье Кливе на "мусорный ящик". Клееве сказал Бломе, что его, как и Клееве, скорее всего, доставят в Гейдельберг для длительного допроса с участием агентов Alsos.

Если Кромарти и Барнс были удивлены внезапной готовностью Блома к разговору, то они также знали, что большую часть того, что он рассказал им , невозможно проверить независимо. "Проверить многие из его заявлений совершенно невозможно, и то, что следует далее, - это рассказ о том, что он рассказал", - говорилось в примечании к досье Блома, составленном в "Пыльном ящике". То, что рассказал Бломе, было мрачной историей о планах биологической войны, возглавляемых Генрихом Гиммлером.

Гиммлер был увлечен биологической войной как дилетант. Бывший птицевод, рейхсфюрер СС изучал сельское хозяйство в школе. По мнению Блома, именно Гиммлер был главным мотиватором программы создания биооружия в Рейхе. Гитлер, по словам Блома, не одобрял биологическую войну, и его держали в неведении относительно конкретных планов . По словам Блома, Гиммлера больше всего интересовала бубонная чума.

30 апреля 1943 года Геринг учредил должность специалиста по изучению рака, которую должен был занять Бломе. В течение следующих девятнадцати месяцев, пояснил Бломе, он пять раз встречался с Гиммлером.

На первой встрече, которая состоялась летом 1943 г. - Бломе вспоминал, что это было в июле или августе, - Гиммлер поручил Бломе изучить различные способы распространения чумных бактерий для наступательной войны. По словам Бломе, он поделился с Гиммлером своими опасениями относительно опасного эффекта бумеранга, который, скорее всего, окажет на Германию бомба с чумой. Гиммлер сказал Бломе, что в таком случае он должен немедленно приступить к работе по созданию вакцины, которая предотвратит подобное развитие событий. По словам Бломе, чтобы ускорить процесс создания вакцины, Гиммлер приказал