сделать свое исходное предположение правдоподобным, он, как принято говорить, выдвигает предварительную гипотезу. Тщательный ее анализ с целью выявления возможных приложений и сбор данных, гипотезу подтверждающих, ведет к выдвижению более адекватной гипотезы и в конце концов, возможно, к включению ее в широкомасштабную теорию.

История науки полна примеров веры в разум и прозрения истины. Коперник, Кеплер, Галилей и Ньютон вдохновлялись непоколебимой верой в разум. Ради него Джордано Бруно сгорел на костре, а Спиноза страдал от остракизма. Вера необходима на каждом шагу от концепции рационального прозрения до формулировки теории: вера в прозрение как в рационально оправданную цель исследования, вера в гипотезу как вероятное и правдоподобное предположение, вера в конечную теорию, по крайней мере до тех пор, пока не будет достигнут консенсус по поводу ее правильности. Такая вера коренится в собственном опыте ученого, в уверенности в силе собственной мысли, наблюдений и суждений. Если иррациональная вера есть принятие чего-то как истины только потому, что так считает авторитет или большинство, рациональная вера основывается на независимом убеждении, исходящем из собственных продуктивных наблюдений и раздумий.

Мысль и суждение не единственные области опыта, в которых проявляется рациональная вера. В сфере человеческих отношений вера – незаменимое качество для всякой настоящей дружбы и любви. «Верить» в другого человека – значит, быть уверенным в надежности и неизменности его основополагающих установок, в ядре его личности. Этим я не хочу сказать, что человек не может менять своих взглядов, однако его основная мотивация должна оставаться неизменной; например, его способность уважать человеческое достоинство должна быть частью его личности, не подверженной изменениям.

Подобным же образом мы верим и в себя. Мы осознаем существование своего Я, ядра нашей личности, которое неизменно и которое сохраняется на протяжении всей нашей жизни, несмотря на меняющиеся обстоятельства и некоторые изменения наших мнений и чувств. Именно это ядро является реальностью за словом «Я», и именно на нем базируется наша идентичность. Если мы не верим в постоянство нашего Я, наше чувство идентичности оказывается под угрозой, и мы делаемся зависимыми от других, чье одобрение в этом случае становится основой чувства нашей идентичности с самими собой. Только человек, верящий в себя, способен быть верен другим, потому что только так он может быть уверен в том, что в будущем будет тем же, что и сегодня, и, таким образом, чувствовать и действовать так же. Вера в себя есть условие нашей способности что-то обещать, и поскольку, как утверждал Ницше, человека можно определить по его способности обещать, это есть одно из условий человеческого существования.

Другое значение веры в человека связано с верой в возможности других, собственные возможности и возможности человечества. Самой рудиментарной формой существования такой веры служит вера матери в новорожденного младенца: в то, что он выживет, вырастет, будет ходить и говорить. Впрочем, развитие ребенка в этом отношении происходит с такой регулярностью, что подобные ожидания как будто и не требуют веры. Иначе обстоит дело со способностями, которые могут и не развиться: способностью любить, быть счастливым, использовать собственный разум или более специальными художественными дарованиями. Они представляют собой семена, которые растут и делаются заметными, если существуют подходящие условия для их развития, и могут зачахнуть, если условия отсутствуют. Одним из самых важных среди таких условий является вера в возможности ребенка значимых взрослых. Наличие такой веры составляет различие между воспитанием и манипуляцией. Воспитание тождественно помощи ребенку в реализации его возможностей[132]. Противоположностью воспитанию служит манипулирование, основанное на неверии в рост возможностей и на убеждении, что ребенок будет расти правильно, только если взрослый заложит в него желательные качества и отсечет нежелательные. Нет нужды верить в робота, поскольку в нем нет жизни.

Вера в человечество есть кульминация веры в других. В западном мире эта вера выражается на религиозном языке иудео-христианской религии, а в мирском языке она нашла самые яркие выражения в прогрессивных политических и социальных идеях последних 150 лет. Как и вера в ребенка, она основывается на представлении о том, что возможности человека при подходящих условиях позволят ему создать общественный порядок, управляемый принципами равенства, справедливости и любви. Человек еще не построил такое общество, а поэтому убеждение в том, что он может это сделать, требует веры. Однако как и рациональная вера вообще, вера в человечество не есть принятие желаемого за действительное; она основывается на свидетельствах прошлых достижений человечества и на внутреннем опыте каждого индивида, на его собственном разуме и любви.

Если иррациональная вера коренится в подчинении авторитету, который воспринимается как всесильный, всезнающий, всемогущий, в отказе от собственной силы и власти, рациональная вера основывается на противоположных переживаниях. Мы верим в мысль, потому что она – результат наших собственных наблюдений и размышлений. Мы верим в возможности других, собственные возможности и возможности человечества в целом, потому что наблюдаем рост своих возможностей, реальность такого роста, силу нашей способности мыслить и любить – и только в той степени, в которой все это ощущаем. Основа рациональной веры – продуктивность; жить в соответствии с верой – значит, жить продуктивно и обладать единственной существующей уверенностью: уверенностью, произрастающей из продуктивной деятельности и из ощущения того, что каждый из нас – активный творец, для которого такая деятельность предназначена. Отсюда следует, что полагаться на силу (в смысле доминирования) и использовать ее противоположно вере. Вера в существующую силу идентична неверию в рост еще не реализованных возможностей. Такое предсказание будущего базируется только на осуществившемся настоящем, однако оно оказывается серьезным просчетом, совершенно иррациональным, поскольку игнорирует человеческий потенциал и человеческий рост. В силе нет рациональной веры. Имеет место лишь подчинение силе и желание сохранить власть со стороны тех, кто силой обладает. Хотя для многих сила кажется самой реальной из вещей, история человечества доказала, что она – самое ненадежное из всех человеческих достижений. По причине того факта, что вера и сила исключают друг друга, все религии и политические системы, изначально построенные на рациональной вере, становятся коррумпированными и со временем теряют ту мощь, которой обладали, если полагаются на силу или хотя бы берут ее в союзники.

Следует упомянуть одно ошибочное представление, касающееся веры. Часто считается, что вера – это состояние пассивного ожидания осуществления надежды. Хотя это характерно для иррациональной веры, как следует из наших рассуждений, такое совершенно неверно для веры рациональной. Поскольку рациональная вера основывается на переживании собственной продуктивности, она не может быть пассивной, она является выражением подлинной внутренней активности. Эту мысль живо выражает древняя еврейская легенда. Когда Моисей бросил посох в Красное