— От себя, говорю, не убежишь…

— Если ты думаешь, что это я украла расческу…

— А кто? Ты сказала ментам, что видела эту расческу в моей машине.

— Правильно! Если она была в машине, то ее мог похитить кто угодно!

— И в первую очередь, ты.

— Но это не я!

— Послушаем, что Бураков скажет…

— Я ему не помогала… Если это он…

— А кто, если не он? Я?!

— Да нет, не ты…

— Ты же знаешь, где я был во время убийства. Ты позвонила мне от имени Антонины, сказала, чтобы я ехал к ней…

— Я не звонила!

— А кто звонил? Допустим, это была Женя. Или Альбина. Откуда они узнали мой номер телефона?

— Ну… Я не знаю…

— Женя знала, что мы с тобой встречаемся?

— Да нет… Мы с ней сейчас в ссоре… Да! Из-за тебя и поссорились!.. — встрепенулась Лида. — Ну, не то, чтобы конкретно из-за тебя… Я ей сказала, что с красавчиком познакомилась. Ну, с тобой, в смысле. А она ответила, что я как была, так и осталась шлюхой. Это меня взбесило! Ну, я и сказала ей все, что о ней думаю!

— И что ты о ней думаешь?

— Скачок правильно сделал, что в землю… — Лида осеклась.

— Что в землю?

— Ну, в землю обещал положить…

— Я все знаю. Скачков ее заживо похоронил.

— Откуда ты это знаешь?

— Знаю.

— И я так ответила. Она спросила, откуда я это знаю. Бешено так спросила… Она-то думала, что никто про это не знает.

— А Скачков Панарину рассказал, да?

— Ну, по пьяному делу.

Семен усмехнулся про себя. Видимо, Панарину эта история настолько понравилась, что он поделился ею и с женой, и со своими телохранителями. А там и Валя Быкова узнала… Знают двое, знает и свинья.

И о том, что Лида проституткой была, Валя узнала через пьяный язык Панарина. Он и про это своим телохранителям разболтал, и про то, что Женю заживо похоронил… Может, за свой глупый язык и поплатился…

— Женька сама нажралась. Или обнюхалась. Ну, они где-то со Скачком отдыхали, там у нее крыша и поехала. Сказала, что не любит она его, что Бурака только любит. И ребенок, сказала, от него… Ну, Скачок взбесился, избил ее, потом вывез в лес и живьем закопал. А потом отошел, вернулся за ней… Но вместе они жить не стали. Женя просила Скачка никому не рассказывать. Это для нее такое унижение…

— Так, может, Скачкова за это унижение и наказали? Его за унижение, а Панарина за то, что он тебе рассказал…

— Может быть, я не знаю. А Ирка, правда, на Бурака чем-то похожа, — сказала Лида. — Только не могла она быть его дочерью. Скачок ее отец. И генетическая экспертиза это подтвердила.

— Теперь Бураков ее отец.

— Ну, да.

— Отец богатой наследницы… И у тебя наследство… — Семен в раздумье качал головой. Не верил он, что Лида не причастна к убийству своего мужа.

— Да я и не стремилась. Мне и с Ромой было хорошо, — вздохнула она. — Он только с виду крутой, а изнутри всмятку. Сколько раз меня прощал… Ему даже нравилось меня прощать… Дура я. Но не убийца…

— И все-таки, как Женя узнала номер моего телефона?

— Не знаю.

— А как она получила мою расческу?

— Это не я…

— И я тебе поверю?

— Но это, правда, не я! Машину и без меня вскрыть можно!

— Как?

— Да тысячи способов! У Бурака по этой части талант.

— Сутенер-универсал?

— Ну, сутенером он потом стал… Мы же у него не были проститутками. Ну, косили под них, не вариант…

— Клофелинили?

— Ну, и это было. И на лоха разводили. Разденешь мужика, в постель уложишь, а тут Бурак в ментовском клифте. Полиция нравов! Девушка, предъявите паспорт! А-а, малолетних развращаем! В общем, весело было… Рому тоже так развели. Он все понял, посмеялся и сказал, что женится на мне. Ну, мы думали, он шутит, а он реально женился.

— На свою голову… Что делать будешь, если Бураков на тебя заявит?

— Да я не при делах… — скривив лицо, вздохнула Лида.

— А ему какое дело? Если ты с Женькой в контрах, они тебя на дно за собой потянут.

— В контрах? Ну да, в контрах…

— Или нет?

— Ну, мы как поругались, так до сих пор и не помирились…

— Самое время исправить это недоразумение. Позвони ей, скажи, что менты к ней едут. Предупреди.

— Да, но тогда я останусь крайней…

— Ну, хочешь, я позвоню? — Семен достал телефон с левой «симкой».

— Скажешь, что от меня?

— Нет, скажу, что сам по себе.

— А как она поймет, что это я ее предупредила?

— А это важно, кто предупредил? Ты что, не хочешь ее просто так выручить?

— Ну, если они Рому убили, то нет. Но тогда и я крайней останусь. Ну, хорошо.

Она продиктовала номер, Семен вбил его в память.

— Ты знаешь, куда они могут поехать? — спросил он. — Им же надо где-то спрятаться…

— У Бурака мать в Солнечногорске живет.

— Это не вариант. Менты его там найдут.

— Ну, я не знаю…

— А ты куда могла бы посоветовать?

— Ну, не знаю… Квартира у нас в Москве есть. Но так менты этот адрес знают.

— Знают, — кивнул Семен. — И это не вариант.

— У Толика дом есть, — вспомнила вдруг Лида.

— Кто такой Толик? Друг Панарина и Скачкова? — догадался Семен.

— Ну да.

— Он же вроде сидит…

— Он сидит, а дом есть. Рома дом ему построил. Ну, за счет денег, которые он для него заработал. И счет у него кругленький. Нет, чтобы под себя все хапнуть, на троих сообразил. Мировой мужик. И дурак…

— Адрес?

Дом находился в ближнем Подмосковье, в деревеньке на Киевском шоссе.

Почему так далеко? Почему Панарин не построил дом для своего друга поблизости от себя? Может, он не очень-то хотел видеться с ним? Или хотел, но не часто? Семен спрашивал себя об этом, слушая длинные сигналы в телефонной трубке.

— Да, — раздался, наконец, мужской голос.

— А мне бы Пашу Буракова услышать.

— А кто его спрашивает?

И тут же послышался закадровый голос, причем знакомый, голос Прихожиха:

— Товарищ майор, похоже, через глушитель стреляли.

Семен отключил телефон и оцепенело посмотрел на Лиду: