Место, где живет предполагаемый торговец, называлось МалымСельцом, до него от нашей ночной стоянки было километров пятнадцать, однако яне торопилась: резкие движения причиняли боль, опять же, как я будуразговаривать с этим типом, виделось мне с трудом. Хотя для начала еготребовалось найти.

Мы въехали в Малое Сельцо и почти сразу же заметилидвухэтажный особняк. Не обратить на него внимание было трудно. Кроме размеров,он еще потрясал крепким забором и невероятным количеством грязи перед ним, чемунемало способствовали дожди. Кузова по меньшей мере пяти машин догнивали возлезабора, отчего общая картина складывалась неприглядная: всеобщее запустение,несмотря на царские хоромы.

— Здесь, — уверенно заявил Денис. — Точняк:здесь. Двухэтажный особняк, забор… и машины, видишь? Говорю, он старыми тачкамиторгует.

— Но ведь не такими же? — испугалась я.

— Чего ты дурака-то валяешь? — упрекнул Денис и,пока я размышляла, как добраться до хозяина, посигналил. Я рассердилась на негоза излишнюю торопливость, но виду не подала: как бы Денис не догадался, что яотчаянно трушу.

Тут из калитки вышел дядька лет сорока, в джинсовом костюме,резиновых сапогах и почему-то в теплой шапке. Мысль об этой дурацкой шапкевытеснила все остальные, и я сидела в совершенном недоумении. Не зная, чтосказать подошедшему хозяину, я распахнула дверь и поздоровалась.

— Привет, — кивнул он, внимательно разглядываяменя, а потом Дениса. — Кого ищете?

— Я думаю, вас. Вроде бы один человек говорил, что выинтересуетесь машинами. Вот эта вам не подойдет? Он усмехнулся, подумал немногои сказал:

— Положим. А документы на нее есть?

— Денис, подай документы. Бумаги есть, хозяин сбежал.

— Далеко?

— Кто ж его знает.

Мы помолчали. Дядька продолжал смотреть внимательно и дажепроницательно, но, как ни странно, боязни не вызывал. То ли он умел каким-тообразом расположить людей к себе, то ли за последние двадцать четыре часа яначисто разучилась бояться.

— Если хотите избавиться от тачки, ее можно простобросить, — наконец сказал он, прервав созерцание и сплюнув.

— Нам нужна машина. Внешний вид не важен, главное, чтоббыла надежная.

Он вдруг хохотнул, посмотрел куда-то в сторону и предложил:

— Ладно, въезжайте во двор, — пошел вперед, а черезминуту открыл ворота.

— Дай мне пушку, — шепнула я Денису — И смотри воба.

Мы въехали во двор, хозяин указал рукой, куда следуетзагнать «Опель», и вслед за нами вошел в просторный гараж.

— Эта тачка стоит копейки, — заявил он, когда мывышли из машины. — Ее каждый придурок в городе знает.

— Вы что, на ней по городу ездить собираетесь? —нахмурилась я.

— Не собираюсь, — хохотнул дядька. — Оттого иполучите сущую мелочь.

— Нам нужна машина.

— Я слышал. Есть у вас пятьсот баксов?

— Положим, — насторожилась я.

— Тогда забирайте вот эту, — он кивнул на древнюю«копейку».

— А у нее есть мотор? — усомнилась я.

— Есть. И бегает прилично, хотя выглядит, конечно,паршиво.

— Вот гад, — громко сказал Денис. — Запятьсот баксов и «Опель» — эту развалюху?

— Как хотите, — пожал плечами дядька.

— Скинь хотя бы сотню, — проворчал Денис. —Ведь сам знаешь, что этот хлам гроша ломаного не стоит. Дадька вздохнул.

— Ладно, четыреста пятьдесят.

В конце концов сошлись на четырех сотнях, я отдала деньги, ичерез пятнадцать минут мы с Денисом уже садились в «Жигули». Денис прихватил из«Опеля» телефон, скорее из вредности, а вовсе не потому, что усматривал в немкакую-то пользу для нас. Дядька подошел к двери и тихо спросил:

— Пацан твой? — Я слегка удивилась вопросу, неочень понимая, что он имеет в виду. Выгляжу я сейчас, надо полагать, хуже небывает, так что он мог принять Дениса за моего сына.

— Мой, — кивнула я и нахмурилась.

— Брат? — не унимался он.

— Какая разница?

— Действительно, — усмехнулся он и заявил:

— Пушку так не носят, за версту видно.

— А тебя спрашивают? — удивился Денис.

— Не спрашивают, — согласился дядька. —Сегодня дружок из города приезжал. По делу. Интересные вещи рассказывал. Прочокнутую девку, которая с ментами сцепилась и двоих уложила. А потом еще двоихкрутых ребят. В городе болтают, Татарина едва Кондратий не хватил, так ему этоне по душе пришлось.

— Татарин? — переглянулись мы с Денисом. — Аэто кто такой?

— Ладно. Отчаливайте, — засмеялся дядька. — Явас не знаю, и вы меня тоже.

Вот так всегда: только начнешь получать удовольствие отразговора, и сразу отчаливай.

— У тебя водка есть? — спросила я дядьку. Он вродебы удивился:

— Есть.

— Продай бутылку.

— Так возьми. Покупку обмыть хочешь?

— Да, чтоб служила дольше.

— Закуски вынести?

— Спасибо, не надо. Он принес бутылку.

Мы покинули особняк, направившись в сторону города.

— Что за Татарин, как думаешь? — пребывая взадумчивости, спросил Денис.

— Понятия не имею. Наверное, тот тип, что вчера звонил.

— А как же он?.. Ты говорила, Меченый за нами охотится?

— Я, Денис, знаю не больше, чем ты. Но кличку ужеслышала, когда с фотографом разговаривала. Так что Меченый к происходящемуотношение имеет, только вот какое — не ясно.

— Мы с тобой думали, что ментов в твоей квартиреуложили парни с «Хонды».

— Ну…

— А теперь что ж выходит? Нет Меченого, есть какой-тоТатарин…

— Разберемся, — заверила я и притормозила:

— Давай-ка займемся самолечением.