– Так это, – соседка задумалась, и ее взгляд рассредоточился, – хм, что-то и не упомню. Кажется больше недели назад. Заезжал с каким-то парнем и уехали минут через пять. Точно. Я ещё поразилась, что в последнее время у вас тихо слишком. А оно вона чё. Вы все разъехались, оказыца.

– Ага, разъехались, – повторила за ней, – спасибо.

– Так это…

– Побежала, а то голодная после учебы. Спасибо вам.

– Так давай я тебя накормлю, Никуша.

Но желания оставаться с соседкой у меня не было. Я и так сдерживалась из последних сил. Грудь уже налилась свинцом, а в глазах застыли слезы, готовые вылиться в любой миг.

Мне нужно было пожалеть себя. Наедине. Погрустить о несбывшемся счастье. Оплакать расставание с любимым человеком.

Каждый вдох отдавался болью во всем теле. Будто постарела вмиг и не хотела идти дальше. Снова сражаться за следующий рассвет. Переживать каждый полутон боли и страха. Проходить через ад.

Не было сил даже чтобы раздеться. Легла на кровать и вперила взгляд в стену напротив. Сердце стучало… медленно и тихо. Вдохи хрипом входили в легкие. Глаза жгло от непролитых слез. Внутри все дрожало.

– Главное это пережить.

Сама не заметила, как начала шептать какие-то слова. Пыталась успокоить свое рыдающее тело. Я уже не сдерживалась и содрогалась от рыданий. Прикусывала костяшки. Пыталась унять всхлипы. Но все было тщетно. Тогда я разваливалась и не спешила собираться воедино. Превращалась в мириады осколков в своей собственной вселенной. Не было мыслей. Больше не было…

В ушах стоял шум. Ледяные иглы вонзались в ещё теплую плоть. Я заставляла себя выжить… заставляла утром открывать глаза.

Ходила в универ, и каждый раз вздрагивала, когда в толпе видела, казалось бы, знакомый силуэт. Пару раз даже ловила себя на том, что иду к человеку, который отдаленно похож на Тимошина.

Каждый день совершала привычные действия. Робот. Не человек. Закрыла чувства на семь замков и просто ждала, когда боль утихнет. Когда не будет рвать меня на части и разбрасывать ошметки.

Сердце продолжало биться. Вокруг все шло своим чередом. Учеба, дом, работа. Только я становилась другой.

Тимур за все это время так и не появился на парах. Да, я до одури боялась встретиться с ним глазами. Не увидеть больше в них того тепла, которое мне дарили. Корила себя за то, что сначала я пришла к Артему. Но время уже нельзя было вернуть. Нельзя было исправить то, что сделано раньше. И жизнь мы, к сожалению, не в силах переписать заново. Просто вычеркнув ненужное.

Все вокруг казалось серым. Сквозь призму боли не прорывались цвета. Как в замедленной съемке тянулись минуты, и мне казалось, что прошло всего несколько часов с той страшной ссоры. С того момента, когда Тимур сказал мне убраться из его жизни.

Даже не понимала до конца, винить его в такой черствости или принять его правду. Просыпалась посреди ночи оттого, что рыдаю и вся подушка уже влажная от моих слез. Там, в моих снах, у нас все было хорошо. Мы ещё были.

На пути к палате в одно из моих дежурств позвонил Артем. Желания разговаривать не было, но я напомнила себе, что играю теперь не последнюю роль в деле Тимура.

– Привет.

Даже не могла представить, что мой голос мог бы звучать хуже. Скрип. Хрип. А можно описать его тысячью слов, из которых не будет ни одного приятного.

– Привет, красавица. Что с голосом? Болеешь? Кашляешь?

На меня градом посыпались вопросы, и я прикусила губу, чтобы наружу не вырвался горький всхлип. Не от него мне нужны были такие вопросы. Но разве это теперь важно?

– Нет, просто немного устала. На дежурстве.

– М-м-м-м. Когда заканчиваешь?

Быстро глянула на дисплей, сверила время.

– Через час.

– Отлично. Говори адрес, я подскочу.

– Тём, не стоит…

– Ника, я по делу. Диктуй.

Быстро проговорила название больницы и мы рассоединились. Следующие шестьдесят минут гадала, что от меня нужно Артему.

Из последних сил доползла до машины Артема и плюхнулась на пассажирское сиденье.

– Оу, красавица, неважно выглядишь.

Вздернула бровь и повернулась лицом к нему.

– Если ты пытался сделать комплимент, то попытка провалилась.

В его зеленых глазах заплясали чертенята. А я ещё раз убедилась в том, что Артем был красив, но абсолютно не для меня. Мое сердце не замирало, а внутри не закручивалось желание утонуть в его объятиях. Как это было с Тимошиным. Шмыгнула носом, чтобы переключить ненужные мысли.

– Вообще не пытался. Обычно, я делаю комплимент, когда хочу подкатить. Но я-то знаю, что в твою сторону можно уже не смотреть.

– Ой ли. Тём…

– Ника, лучше не надо.

Меня прервали на половине фразы. Он словно прочитал мысли, о том, что я уже хотела напомнить про загадочную девушку, с которой мы однажды столкнулись возле универа.

– Тём, я умираю с голода…

– Поехали в кафе, я тебя угощу завтраком.

– Исключено. Во-первых, мной только детей пугать. Во-вторых, у меня дома наготовлено на целую армию. Поэтому поехали лучше ко мне.

И я не врала. Вчера вечером на меня напала жуткая апатия, и я решила скоротать вечер за готовкой. В результате чего испекла пирог и сделала отбивные.

– Домашняя еда. М-м-м-м, ладно, погнали. Диктуй адрес, домчу с ветерком.

По дороге мне даже показалось, что я ненадолго провалилась в сон. Усталость иногда давала о себе знать, и я могла забыться коротким сном.

– Ник, – в сознание проник тихий голос Артема, – какой подъезд?

Встрепенулась и увидела, что мы возле дома. Ткнула пальцем на свой подъезд и растерла глаза. Снова их нещадно пекло.

– Проходи, – бросила ключи на прихожку, сбрасывая кроссовки, – сейчас я только переоденусь. Не могу после больницы долго в одежде ходить. Ванная там.

Я его ни капли не боялась. Артем вообще был таким человеком, который с первого взгляда вызывает доверие и не предает его. Ну, и он все-таки был из правоохранительных органов. Быстро сбросила пропахшую медикаментами футболку и джинсы, и натянула спортивные штаны с топом. Волосы закрутила и заколола на затылке.

Быстро заскочила в ванную, и ополоснула лицо.

– Все, извини что долго.

Артем развалился на стуле и занял почти половину кухни, что-то просматривая в своем блокноте.

– Да ниче. Девочки такие девочки, – Артем хмыкнул и поднял на меня глаза, – корми, давай. Ты ж обещала домашнюю стряпню. А холостяка таким нельзя дразнить.

Я быстро накрыла на стол и уселась напротив.

– Так что ты хотел?