— А чего это тут сказано, наверху?

— Здесь написано «PATRONORUN», это по-латыни производное от слова «patronus», и означает оно «защитник».

Тощий насмешливо фыркнул:

— Однако тебя эта надпись не защитила, верно? — Он ткнул в середину обложки кончиком ствола. — А это чего?

— А это как раз то место, где сломалась книга, — ответил Август, указывая на треснувший стеклянный кружок. Аккуратно снял мелкие осколки, опустил их в нагрудный карман рубашки. — Под ним хранятся реликвии святого Иоанна и святого Сигизмунда.

Тощий присмотрелся.

— Какие еще реликвии? Ничего не вижу!

— Они завернуты в клочок тончайшего льна. Не думаю, что кто-либо когда-нибудь вынимал их из этого гнездышка.

— Тогда ты вынь.

— Что?

— Вынимай, говорю! Хочу посмотреть на эти твои реликвии.

— Не думаю, что это хорошая идея, — заметил Август.

— Мне плевать, что ты там думаешь. Делай, что говорят!

Август осторожно достал из небольшого отверстия один из крохотных плотных узелков. И столь же бережно начал разворачивать его над книгой.

— Возможно, там просто зуб или фаланга пальца.

Мучитель его оживился.

— Слышал, будто все эти штуковины обладают магической силой.

— Определенно, особенно для такого умного парня, как ты…

— Давай показывай!

Август повиновался, аккуратно снял тонкую, пожелтевшую от времени ткань. Внутри лежала крохотная кучка серой пыли — пепел.

— И это все? — воскликнул тощий, не в силах скрыть разочарования.

— Нет… тут вроде бы есть кое-что еще… — пробормотал Август и присмотрелся к серой кучке. — Вроде бы фрагмент фаланги пальца…

— Где? — Тощий шагнул к нему.

— Да прямо… вот здесь. — И с этими словами Август сильно дунул, пепел разлетелся и угодил прямо в глаза ничего не подозревавшего стражника.

Тощий так и взвыл от боли и принялся яростно тереть глаза, которые жгло, как огнем. И тут Август набросился на него и что было силы ударил по голове тяжелым «Евангелием от Генриха Льва». Сбил с ног, и тощий рухнул на пол рядом с разбитой статуей. Он издал яростный возглас, пистолет вылетел из его руки.

Август вцепился ему в горло и начал душить, придавливая к полу, в опасной близости от узкого провала, образовавшегося на месте статуи. Находясь на самом краю, он на миг заглянул туда и был потрясен открывшимся зрелищем. Там находилась длинная цепочка вращающихся цилиндров, каждый снабжен острыми шипами, закрепленными по спирали. Совершенно очевидно, что любой угодивший в эту ловушку — будь то живое существо или неодушевленный предмет — за несколько секунд будет превращен с помощью этой чудовищной машины в фарш. Измолот и раздроблен на миллионы крохотных кусочков. На ум пришло выражение «конфетти из человека», и Август содрогнулся, представив, как он проваливается в жерло этой безжалостной мясорубки.

Пальцы противника впились ему в шею, и он вскрикнул. Неким непостижимым образом тощему удалось вывернуться, и теперь уже он навалился на Августа сверху. Он словно припечатал его к полу, держал руки, давил коленями на грудь. Август задыхался. А тощий подталкивал его все ближе к опасному провалу. И вот уже голова Августа повисла над отверстием, и волосы на затылке обдало легким холодным ветерком.

— Прекратить! — раздался голос с другого конца комнаты.

Но тощий проигнорировал этот приказ, пальцы продолжали сжимать шею Августа, выдавливая из него жизнь.

— Прекратить, я сказал!

Август понимал: все эти призывы напрасны. Он чувствовал, как тело его начало соскальзывать вниз, медленно, постепенно, дюйм за дюймом, к мучительной и неминуемой гибели. И тут вдруг последовал мощный удар. Хватка на шее Августа тотчас ослабла, тело тощего соскользнуло в провал. Август приподнялся, стараясь не слушать тошнотворного хруста и чавканья, что доносились снизу. Он там еще больше отощает, пришла против воли на ум мрачная шутка.

Август огляделся. Кто же его спаситель?

Это был Алекс.

Он оставался в инвалидной коляске у двери, и выражение лица его постепенно менялось. Теперь на нем была написана уже не решимость, но ужас при виде невесты, неподвижно лежащей на полу. Пистолет выпал из руки, и он подъехал к Эйприл.

— Она в порядке? — подходя к ним, спросил Август.

— Не знаю, — ответил Алекс. Бережно приподнял голову женщины, положил себе на колени. Откинул волосы и поцеловал в лоб, и прошептал что-то на тему того, что больше никогда не выпустит ее из вида. Веки Эйприл дрогнули, она обняла его за шею.

Август замер на полпути. Впервые он увидел их вместе.

— Был бы рад оставить вас наедине, — произнес он, — но мы должны обсудить кое-какие серьезные проблемы.

— Ты прав, — ответил Алекс и подал Эйприл руку, помогая подняться. — Должны.

Эйприл ответила любезностью на любезность, помогла Алексу развернуть инвалидную коляску.

— Что это за место такое? — спросила она, озираясь по сторонам.

— Почему бы тебе не спросить своего жениха? — сказал Август. — И вообще он у нас может дать ответы на большинство вопросов.

— Понимаю, на что намекаешь. Но уверяю, ты ошибаешься.

— Разве? — насмешливо произнес Август и достал из кармана записку от доктора Ротшильда.

— Что это? — спросила Эйприл, шагнув к нему.

— Ты не захочешь это слушать.

— Не захочу чего?

— Правды.

Эйприл вырвала у него из рук записку и передала Алексу.

— И что же это такое? — невозмутимо произнес Алекс, разворачивая сложенный пополам листок.

Август молчал.

Эйприл бросила на него встревоженный взгляд.

— Что ты затеял?

— Даю тебе шанс передумать.

— Передумать? Нет, Август, не понимаю, о чем это ты.

— Довольно! — воскликнул Алекс и гневно уставился на Августа. — Если хочешь обвинить меня в чем-то, валяй выкладывай. Если нет, уходи.

— Не могу. И никто из нас не уйдет до тех пор, пока мы не выясним, что это такое. — Август указал на записку. — Читай вслух!

Алекс расправил листок бумаги.

— «Перевернуть гадкую мифологию библиотекарши»?.. Не понял.

— Это анаграмма, — пояснил Август. — Ее вручил мне доктор Ротшильд за минуту до того, как члены «Черных Фем» ворвались и застрелили его.

Эйприл ахнула:

— Ужас! Такой бесконечно добрый был человек!

Алекс еще раз перечитал написанное.

— Ну и при чем тут я?