— Девочка была одна?

— Одна. — Итальянка чмокнула кроху в волосы. — Мать обещала быстро вернуться, но так и не пришла. Бедное дитя услышало крики и бросилось бежать прочь. Алдвин нашел ее и привел сюда.

Алайна уставилась на меня широко раскрытыми, полными страха глазами. Она видела перед собой старика с суровым, покрытым шрамами лицом, в порубленной кольчуге, с золотой цепью и двумя мечами на поясе. Я улыбнулся ей, девчушка отвела взгляд и зарылась лицом в платье Бенедетты.

— Что, если тех двух мальчишек поймали? — спросила Бенедетта.

— Они хитрые, их не поймают.

— Гуннальд не отказался бы от таких рабов. Особенно от младшего. Маленькие мальчики идут нарасхват, почти как маленькие девочки. — Женщина наклонилась и поцеловала Алайну в лобик. — Такие, как эта бедняжка. За нее дали бы хорошую цену.

— Ребята вернутся, — пообещал я и коснулся молота, за что удостоился от итальянки осуждающего взгляда.

— Думаешь? — спросила она.

— Да. — Я снова коснулся молота.

— И как ты поступишь с ними?

— В каком смысле?

— Как ты поступишь с ними?! — повторила она сердито, видимо подумав, что будто я сделал вид, что не понял ее вопроса. — Заберешь их с собой?

— Если они захотят.

— Всех?

Я пожал плечами. Я не думал всерьез над будущим этих детей.

— Наверное. Если они решат поехать.

— А если захотят, то что?

— Слуги в Беббанбурге всегда пригодятся, — объяснил я. — Девочки станут работать на кухне, в господском доме или в коровнике. Мальчики — в конюшнях или в оружейной мастерской.

— Как рабы?

Я покачал головой:

— Им будут платить. Девочки, когда вырастут, выйдут замуж, ребята станут воинами. Если не захотят, то смогут уехать. Нет, рабами они не будут.

— Ты не станешь учить их?

— Стану. Владеть оружием.

— Грамоте!

Я замялся:

— Не шибко полезный навык для большинства людей. Ты умеешь читать?

— Немного, совсем чуть-чуть. Мне это нравится.

— Тогда ты могла бы научить их той малости, какую знаешь сама.

— И Алайна сможет читать молитвы, — сказала Бенедетта.

— Я умею молиться! — заявила Алайна.

— Так ты говоришь на английском! — удивился я.

— Конечно говорит! — возмутилась Бенедетта. — Ее отец — сакс. Мы ведь разыщем ее отца и мать, да?

— Если сможем.

Но пока все, что мы могли, — это ждать возвращения Алдвина и Рэта. По крайней мере, я надеялся, что мы их дождемся. И они появились к исходу дня, съехав, гордо ухмыляясь, с кучи мусора. Я отвел их в подвал, чтобы Финан и остальные могли услышать все, что мальчишки расскажут.

— Караульных на пристанях не так много, — сообщил Алдвин. — Они расхаживают взад и вперед тремя группами. По шесть человек в каждой.

— Со щитами и копьями, — добавил Рэт.

— На большинстве щитов птицы, — продолжил Алдвин. — А у некоторых просто крест.

— Не так много людей для таких протяженных пристаней, — заметил Финан.

— Дом работорговца стоит неподалеку от моста, — продолжил Алдвин. — Пристань там есть, но мы на нее не попали.

— С какой стороны? — спросил я.

— Господин, ближе к морю, — ответил Алдвин.

— Нам не удалось пробраться на пристань, потому что там деревянная изгородь, — добавил Рэт.

— Но в ней есть пролом, — заявил Алдвин. — И у причала стоит корабль.

— Мы его разглядели через дыру, — гордо вторил Рэт, которому, по моим прикидкам, было лет семь или восемь.

— Большой? — осведомился я.

— Пролом здоровенный! — Рэт развел грязные ручонки на расстояние в пару пальцев шириной.

— Корабль, — терпеливо уточнил я.

— Корабль? Большой, господин! — воскликнул Алдвин. — Длинный!

— Только один корабль?

— Только один.

— А вход со стороны улицы? — продолжил расспрашивать я.

— Там, господин, большие ворота. Большущие! И внутри воины с копьями.

— Вы заглядывали через ворота?

— Мы дождались, когда они открылись и из них вышли люди. И мы заметили стражников.

— Здоровенные такие стражники! — Глаза у Рэта округлились. — Трое.

— Господин, трое часовых — это пустяк, — вставил Беорнот.

— Но если будем ломать большие ворота, шум привлечет остальных, — проворчал я. — Дом недалеко от моста, а ублюдков там пропасть.

— Можно украсть и другой корабль, — предложил Финан.

— В других кораблях мы не видели весел, — уточнил Алдвин.

— Весла обычно лежат между банками для гребцов, — объяснил я.

Алдвин кивнул:

— Там ты и учил нас смотреть, но мы их нигде не увидели.

Это означало, что восточные англы отобрали все весла, чтобы помешать возможным беглецам.

— Только на корабле работорговцев, — добавил Алдвин.

— На нем были весла?

— Вроде да, господин. — Уверенности в голосе у него не было.

— Такие штуки, похожие на тонкие бревна, — пришел на помощь Рэт. — Я их видел!

— Нам нужны весла, — проговорил я, гадая, сумеет ли мой малочисленный отряд увести большой корабль вниз по реке. — А парус был?

— Навернутый на жердь, господин, как ты и говорил. — Алдвин имел в виду рей.

Это хорошо, но, если боги не смилостивятся и не пошлют западный ветер, нас ждет тяжелое испытание — вести украденный корабль вниз по течению под парусом. Весла были необходимы, и мне пришлось положиться на доклад мальчугана, не вполне уверенного в том, что он видел.

— Оставаться здесь нам нельзя, — сказал я.

Никто не возразил. Восточные англы не смогут навсегда запереть город. Купеческие корабли будут прибывать, другие пожелают отплыть, и Этельхельму ни к чему упускать богатые пошлины, которые он сможет с них взять. Это означало, что если мы выждем еще какое-то время, то получим шанс улизнуть на одном из таких судов. И все же мысли мои возвращались к Гуннальду-работорговцу. Играло ли тут роль обещание, данное Бенедетте? Я посмотрел на ее серьезное тонкое лицо; как раз в этот миг она глянула на меня, и глаза наши встретились. Выражение ее не изменилось, и с губ не сорвалось ни слова.

— Выбора у нас нет, — изрек я. — Мы уходим сегодня.

— Лорд Варин запретил жителям выходить на улицу по ночам, — напомнил отец Ода.