На приеме делегаций Рузвельт, в частности, сказал: «На вас возложена огромная ответственность. В известной мере это предварительная ответственность, но мы извлекаем уроки из опыта, и я надеюсь, что при разработке планов будущего мира мы установим такое же добровольное сотрудничество и единство действий, какого мы достигли в деле ведения войны. Это совершенно замечательный факт, что мы вели эту войну с таким великим единодушием. Я думаю, что тут многое зависело от личностей. В 1941 году в период разработки Атлантической хартии, например, я плохо знал мистера Черчилля. Я встречался с ним один или два раза, совершенно неофициально, в период Первой мировой войны. Но в Северной Атлантике, после трех-четырех дней, проведенных вместе, мы очень понравились друг другу Я узнал его, и он узнал меня. Другими словами, мы сошлись. Позднее мистер Молотов приехал сюда, и мы провели вместе много времени. Затем в следующем году в Тегеране маршал Сталин и я узнали друг друга. У нас создались великолепные отношения. Мы сломали лед, если когда-либо он существовал, и с тех пор уже нет никакого льда…

Мы должны не только заключить мир, но прочный мир, такой мир, при котором крупные страны будут действовать в унисон, предотвращая войны с помощью применения силы. Мы должны быть друзьями, совещаться друг с другом — это источник познания друг друга. Я надеюсь, что этого можно будет достигнуть, ибо такой дух уже был проявлен прежде, когда мы взялись совместно за достижение победы в войне. Но этот дух мы узнали лишь в последние несколько лет. Это нечто новое — близкие отношения между Британской империей и Соединенными Штатами. Великая дружба между русским народом и американским народом — это тоже новое. Мы должны сохранить дружбу, и, распространив этот дух на весь мир, мы добьемся периода мира для наших внуков. Все, что я могу сделать, — это пожелать вам успеха в великой задаче, за разрешение которой мы взялись. Это не будет последней задачей, но, во всяком случае, она даст нам основу для достижения той цели, к которой стремилось человечество на протяжении многих сотен лет».

Почему советская делегация предложила включить в состав организации все 16 республик? Для того чтобы как-то уравновесить доминионы Британской империи. В конце концов было согласовано участие двух крупнейших советских республик — Украины и Белоруссии.

В Совет Безопасности ООН было решено в качестве постоянных членов ввести США, СССР, Великобританию, Китай и Францию.

Что же касается права вето, то Андрей Андреевич расшифровывал его как формулу равновесия, нацеленную на достижение компромисса. И он был прав.

Конференция в Думбартон-Оксе была для него первой ступенью к международному признанию. Когда же на конференции в Сан-Франциско он подписал от имени СССР устав ООН, он одним этим вошел в историю. Впрочем, до той поры должны было случиться еще немало больших событий.

* * *

Следующим этапом была Ялтинская (Крымская) конференция руководителей антигитлеровской коалиции в феврале 1945 года. Громыко принял в ней непосредственное участие и получил символическую эстафету из рук Сталина и Молотова.

«Большая тройка» еще держала в своих руках все ключи от будущего, но с приближением победы на историческую арену выходили новые силы. Президент Рузвельт, назвавший в начале войны Черчилля «идеальным премьером военного времени», отказал ему в послевоенном политическом будущем. Так же можно было сказать и о самом Рузвельте, и о Сталине.

Да, их историческое время быстро таяло. Понимали ли они это, или же им только казалось, что впереди еще необозримое пространство, не столь уж важно. Главное, они чувствовали свою ответственность в обеспечении благополучия своих стран.

Обстановка для СССР складывалась благоприятно. Красная армия находилась в 70 километрах от Берлина, американцы не собирались активно вмешиваться в восточноевропейские дела, общественное настроение в подавляющем числе освобожденных от немецкой оккупации стран сочувственно относилось к Советскому Союзу.

В раскладе политических сил в США созрели перемены. За годы войны экономика сильно выросла во всех секторах. Великий кризис, давший Рузвельту социальную базу для реформ, давно ушел в прошлое. На первое место выдвинулся консерватизм, за которым стоял успешный крупный бизнес.

В октябре 1944 года, незадолго до Ялты, Гопкинс в беседе с Громыко сказал, что между Рузвельтом и Сталиным, когда они встретятся, не будет «различий во мнениях».

В ноябре 1944 года на очередных президентских выборах вновь победил Рузвельт, который был вынужден взять вице-президентом вместо либерально и просоветски настроенного Уоллеса консервативного Гарри Трумэна. К тому же возглавляемая Рузвельтом демократическая партия потеряла часть мест в конгрессе, среди проигравших конгрессменов большинство были либералами, симпатизировавшими СССР.

Если учесть, что США уже подошли вплотную к созданию атомной бомбы, то можно сказать, что в подземных пластах истории, где и вызревает будущее, уже была записана матрица второй половины XX века.

Не случайно в начале Ялтинской конференции Сталин спросил у Громыко о прочности политической позиции Рузвельта.

Посол ответил: «Конкурента у Рузвельта как президента сейчас нет. Он себя чувствует прочно».

Советская делегация в Ялте располагала глубокими аналитическими материалами. «Накануне Ялтинской конференции под председательством вначале Голикова, а затем Берия, состоялось самое длительное за всю войну совещание руководителей разведки Наркомата обороны, Военно-морского Флота и НКВД и НКГБ. Главный вопрос — оценка потенциальных возможностей германских вооруженных сил к дальнейшему сопротивлению союзникам — был рассмотрен в течение двух дней. Наши прогнозы о том, что война в Европе продлится не более трех месяцев ввиду нехватки у немцев топлива и боеприпасов, оказались правильными. Последний, третий день работы совещания был посвящен сопоставлению имевшихся материалов о политических целях и намерениях американцев и англичан на Ялтинской конференции. Все мы согласились с тем, что и Рузвельт, и Черчилль не смогут противодействовать линии нашей делегации на укрепление позиций СССР в Восточной Европе.

Мы исходили из достоверной информации о том, что американцы и англичане займут гибкую позицию и пойдут на уступки ввиду заинтересованности быстрейшего вступления Советского Союза в войну с Японией. Прогноз НКВД и военной разведки о низкой способности японцев противостоять мощным ударам наших подвижных соединений в обход укрепленных районов, построенных японцами вдоль советской границы, подтвердился в августе 1945 года. Однако мы не предвидели, несмотря на подробные данные о завершении работ по атомной бомбе, что американцы применят ядерное оружие против Японии».

По свидетельству генерала Судоплатова, руководство разведки не видело перспектив социалистического развития Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии. Такая перспектива была только у Югославии, где И. Тито и компартия опирались на «реальную военную силу». В первых же странах аналитики Лубянки надеялись увидеть только дружественные Советскому Союзу правительства и не более того.