Дракон уставился на собеседника одним глазом.

— Это как же?

— А вот так. Видишь ли, я ненавидел своего папашу. Он… — профессор запнулся, потом продолжил спокойным тоном, — он меня бил. Постоянно. Ни за что. Просто бил, и всё.

— Странно, — философически заметил дракон. — Вообще-то убийцы стараются аккуратно обращаться со своими будущими телами. Твой предок, видать, был редким исключением.

— Однажды я понял, что больше не выдержу. И подсыпал ему крысиного яду в кофе. Потом забрал все деньги, какие нашёл в доме, и сбежал.

— В таком случае, как ты смог стать убийцей? Если ты не разу не участвовал в Поединке…

— Случайно. Меня занесло на Балканы. Однажды ночью, на просёлочной дороге, на меня напал волк. То есть не напал… вызвал на Поединок. Видимо, нюхом почувствовал, кто я…

— Забавно. Он должен был произнести слова вызова, а ты — ответить. И как же ты отреагировал на говорящего волчару?

— Ну… я был изрядно пьян. Если был бы трезв, то, наверное, не выжил.

— А так ты его убил. И сам оброс шерстью.

— В общем, да. Я тогда чуть с ума не сошёл.

— Сочувствую. Жить в теле хищника очень неприятно. Я в сходной ситуации предпочёл стать драконом.

— И я года три пробегал в таком виде. Представляешь себе, что это была за жизнь… Потом мне опять повезло. Представляешь себе, в этом диком краю я нашёл убийцу! Жил себе, как ни в чём не бывало, и даже имел собственный замок. Его звали Георгиу Караджале…

— Что? — у дракона внезапно сузились зрачки. — Георгиу Караджале? Точно он?

— Он так сказал. А что?

— Псссст! — ящер несколько раз стрельнул языком в воздух. Потом, успокоившись, пояснил: — Я его знаю. Когда-то, кстати, он был драконом, как я сейчас. Потом стал человеком. Был известен как Влад Тепеш, он же Дракула. Сумасшедший, мерзавец, и трус к тому же. Уничтожил два десятка убийц. Не на Поединке, а человеческими руками. Ну и людишек в придачу положил немеряно… Тогда все наши собрались его порешить. Он сменил несколько тел и сбежал куда-то в Китай… Значит, он всё-таки вернулся на родину. Так это ты его прикончил? — в голосе дракона послышалось нечто вроде уважения.

— Ну да, — профессор смущённо улыбнулся. — Он был совсем не трус, кстати. И очень умелый воин, несмотря на возраст. Я жил в его теле. Ознакомился с его рукописями. Нашёл досье со списком убийц. Имя моего отца там тоже было. И был ещё один список. Где искать убийц. Любимые места обитания, так сказать.

— Досье? Очень похоже на него. Этот ублюдок, кажется, всерьёз рассчитывал прикончить нас всех, и потом спокойно коротать вечность, разменивая потомство… А я у него, небось, тоже числился? Вот, значит, как ты меня нашёл…

— Ну… да, — профессору отчего-то стало неловко. — Только не думай, что я с тебя начал. Видишь ли, когда я понял, что долго не протяну, я предпринял поиски по спискам Караджале… и никого не нашёл. Пришлось ехать сюда.

— Значит, меня подвела страсть к спокойной жизни на одном месте. Понятно, — съехидничал дракон. — Так, значит, ты нашёл рукописи и список. А потом, наверное, вызвал его сына?

— В общем, да. Я вырастил его, потом вызывал его на Поединок. Убил в честном бою. И уехал в Германию. Как раз успел поступить в Берлинский университет, и тут началась Первая мировая.

— Н-да. Похоже, ты действительно не знаешь некоторых вещей… С другой стороны, ты убил Дракулу. Ладно, — решил дракон. — Имеешь право. Что ты хотел спросить?

Профессор неожиданно осознал, что, увлёкшись беседой, утратил необходимую бдительность. Пока дракон заговаривает ему зубы, унгклеле могут подкрасться…

Нет. Вокруг — никого.

— Кто мы такие? Откуда появились? Зачем?

— Не всё сразу, — плоская голова наклонилась ниже. — Учти, я тоже из поздних, и знаю мало. Но всё-таки кое-что слышал… С чего начать-то?

— С начала.

— Ну, я так не могу. Что тебе известно?

— Немного. В основном — то, что отыскалось в библиотеке того румына. Ещё кое-что обнаружил в старых манускриптах. Я же не просто так стал филологом.

— Понятно-понятно. Итак?

— Ну-у… Мы не люди. На всех известных языках мира нас зовут словом, обозначающим смерть, или существо, которое её приносит. Мы себя называем так же — убийцы. У нас есть особое свойство. Если кто-то из нас вызывает другого такого же на бой… это называется Поединок… и побеждает, то его тело меняется. Он превращается в того, кого убил. В том состоянии, в котором он был до момента вызова на Поединок, если быть точным, — добавил он.

— Есть такое дело, — задумчиво подтвердил дракон.

— Это свойство передаётся по наследству, — профессор частил, понимая, что разговор в любой момент может прерваться. — Ещё мы от рождения умеем убивать… это что-то вроде инстинкта. На нас не действует большинство известных ядов и микробов. Сообщества у нас нет, каждый живёт сам по себе. Иногда мы охотимся друг на друга, в поисках более молодого и сильного тела. Но обычно используем для тех же целей своих детей, благо способность к Превращению наследуется. Правда, это проявляется только после полового созревания. Так что приходится ждать, пока ребёнок вырастет…

— В самом деле, экое неудобство. А то было бы славненько. Убиваешь младенчика, чтобы занять его место в колыбельке. Ты бы смог, кстати?

Профессор отвёл глаза.

— Теперь буду рассказывать я. Убийцы появились около ста тысяч лет назад. Тогда на Земле существовала цивилизация, от которой сейчас и следа не осталось. Мы были…

— Солдатами. Кшатриями. Кастой элитных воинов. Вот уж нетрудно догадаться, — проворчал профессор, осторожно поводя пистолетным дулом.

Дракон неожиданно захрюкал.

— Уфф, насмешил! — наконец, выдохнул он. — Ну сам подумай: зачем воину, убившему врага, превращаться в него? Это, знаешь ли, противоречит элементарной логике. Если ты убил его, а не он тебя, значит, ты сильнее. Зачем же тебе его тело? И, кстати, зачем воевать народу, умеющему делать такие штучки, как Превращение?

— Я тоже об этом думал, — осторожно заметил профессор. — Но я не вижу других вариантов.

— Ладно, слушай. Прародители наши любезные ни в каких воинах не нуждались. Воевать-то было не с кем.

— Что, их жизнь была основана на мире и любви? — Герман скептически поднял бровь.

— Ну зачем так сразу — на мире и любви? — дракон в зарослях шевельнулся, пристраивая свою тушу поудобнее. — Просто они первыми овладели магией. После чего немедленно уничтожили все остальные народы. Чтобы не создавать себе проблем в будущем. Очень прагматично.

— Но в таком случае, зачем они…

— Не перебивай. Через некоторое время маги изобрели заклинания, позволяющие трансформировать тела. Естественно, маги тут же попытались воспользоваться ими для достижения личного бессмертия. Тут-то и выяснилось, что всё не так просто. Оказалось, что можно сколько угодно перестраивать своё тело, вот только молодость себе вернуть нельзя. Энтропия, будь она неладна. Хаос возрастает. Понимаешь?