– Типичная картина, – довольным тоном сказал полковник Мочилов. – Преступники делят украденные деньги… А что же предполагаемые жертвы их намерений?

– Жертвы не желают быть жертвами, и каждая по своему. Исключение составляют только два охранника, но могу предположить, это только потому, что мы не знаем номеров их «мобильников» и не в состоянии их прослушать. Сейчас ФСБ уточняет списки и выясняет, кто оказался рядом с генералом. Тогда номера будут известны и еще что-нибудь откроется. Пока же нам дали только один номер. Телефон одного из охранников. У него жена работала служащей на вспомогательной базе и сообщила, что ее мужа забрал с собой полковник Лопухин. Она и дала номер. Так вот, этот охранник связан, как мы понимаем, с бандой автомобильных угонщиков, работающей по дорогим иномаркам, позвонил некоему Стасу и сообщил вкратце о событиях и о том, что полковник Лопухин ездит на своей «Тойоте Ленд Крузер». Если его остановить и вытряхнуть из машины, полковник даже к ментам не обратится, потому что сам находится в розыске. И тоже, кстати, не забыл про свою долю упомянуть. Впрочем, этот Стас не слишком заинтересовался, поскольку предполагает, что полковник может иметь при себе оружие. Разговор закончился обычным «посмотрим»… Вот…

– Остались полковник Лопухин и генерал Аладьян, товарищ подполковник… – напомнил капитан Юровских.

– Остались… Но и они тоже себе на уме. Аладьян уже, кажется, скопировал все материалы и готов продавать их чуть ли не в киосках у вокзалов. Но цену запрашивает солидную. За каждый комплект по пять миллионов долларов. С богатых американцев двадцать три, а здесь только по пять… Однако покупатели все равно интересуются. Разговор велся только с четырьмя людьми. И то лишь предварительный. Но Эдуард Осипович каждому сказал, что его поджимает время и он готов продать диски тому, кто первым откликнется. Свидание назначил в Грузии, но время и место еще будет уточнять. Договорились созваниваться каждый день… Одновременно вступил в работу и полковник Лопухин. Этот позвонил не куда-то, а в иранское посольство человеку, который, как говорят в ФСБ, представляет джамаат разведки корпуса стражей исламской революции. Они этого человека давно «пасут». Полковник всего за миллион обещал выкрасть материалы. Правда, предупредил, что в случае неудачного взлома жесткого диска все данные на нем будут уничтожены, и потому ему требуется время, чтобы уловить момент, когда генерал окажется один и будет работать с данными. То есть когда диск компьютера будет точно открыт и предоставится возможность скопировать файлы. Тогда генерала можно просто убрать и данными воспользоваться. Доблестный страж исламской революции безоговорочно заявил, что готов этот миллион носить постоянно с собой, чтобы передать сразу, как только получит данные и специалист проверит их подлинность. Вот такая дружная подобралась компания. И среди нее человек, которого в разговорах они зовут дворником. Есть опасения, что против подполковника Стромова были предприняты какие-то действия, заставившие его вновь почувствовать себя дворником. По крайней мере, говорит, по двору он гуляет свободно, чистит двор от снега и бежать никуда не намеревается…

– Каких-то с необратимыми последствиями мер они принять не могут, – не согласился полковник Мочилов. – В этом случае личность подполковника Стромова станет бесполезной для американской стороны. И генерал Аладьян в этом случае рискует потерять хотя бы часть из своих миллионов, что будут доставлены в Грузию. А ему этого не захочется. Что-то здесь не так-то просто…

– Я бы предположил, товарищ полковник, – вставил старший лейтенант Марочкин, – что подполковник Стромов ситуацию тоже просчитал и просто разыгрывает уже знакомую ему роль. Судя по рассказам Мариши, его дочери, моей то есть жены… Короче говоря, Мариша сказала, что отец почти полностью в норму пришел. И рассуждал не как дворник, а как боевой офицер, и действовал так же… Мне такой вариант кажется наиболее вероятным. И трудно предположить, что на даче у генерала есть лабораторные условия, чтобы провести какую-то акцию воздействия…

– Э-э, старлей… – не согласился подполковник Серегин. – Акции воздействия производятся даже в условиях плотного боя, и никакой лаборатории не нужно. Так что твой аргумент не обоснован. Но возможность разыгрывания Андреем Никитовичем дворника вполне допустима, соглашусь… Это было бы естественным ходом Стромова…

– Ладно, – подводя итог, Юрий Петрович звучно положил на стол обе ладони. – Будем выяснять. Сейчас обговорим условия взаимодействия…

– А какие могут быть условия? Забираете старшего лейтенанта Вохминцева с собой. Он берет стандартный ноутбук, оснащенный системами связи и программами работы со спутниками. Заодно, кстати, и как навигатор работает, не заблудитесь в горах, и как камера дальнего слежения. Можно в реальном времени смотреть откуда-то сверху… Только не советую баловаться, потому что заряд аккумуляторов ограничен, а подзарядить комплект там будет негде. У меня все…

– Спасибо, Олег Леонидович. Мы будем собираться…

Андрей Никитович чистил от снега двор легкой алюминиевой лопатой и с удивлением думал, что ему, не Абдулло Нуровичу, а ему, подполковнику Стромову, нравится эта работа, нравится делать двор чистым, как настоящему дворнику нравилось то же самое. Такое открытие было почти откровением, и тем не менее настроения не портило и не давало намека на то, что от присутствия в себе самом такого неназойливого Абдулло Нуровича уже никогда не избавиться. Андрей Никитович работал с удовольствием и тщательно, неторопливо, но без остановки, целенаправленно, можно сказать, профессионально. Это было, впрочем, не слишком трудно. Гораздо труднее было контролировать себя и постоянно удерживать на лице идиотскую полуулыбку, которой дворник славился. Еще сложнее было контролировать взгляд, а надобность в этом все же имелась. А что за ним наблюдают, подполковник Стромов не только видел, когда оборачивался, но и чувствовал. Охранники сидели в машине и время от времени посматривали на него через стекло. Цепко посматривали, с настороженностью – контролировали. Такие взгляды трудно оставить без внимания, и Андрей Никитович «видел» взгляды затылком. Это чувство присуще многим боевым офицерам военной разведки и развивается со временем в очень сильное. И сейчас оно работало. Взгляд следовало держать безмятежным, добрым, слегка рассеянным, каким его привыкли видеть другие, и любое расслабление при уходе в собственные мысли может стоить многого. Взгляд, если он не контролируется, всегда подчиняется мыслям и отражает их ход. Не бывает человека, замученного заботами, но весело смотрящего по сторонам.

В какой-то момент, осуществляя такой контроль над самим собой, Андрей Никитович вдруг осознал, что он в своем нынешнем положении не может знать и представлять, как смотрел дворник, какая полуулыбка была на его лице. Это же вообще атрибуты не его жизни. Но он, оказывается, это знает… Откуда? Ответ на мысленный вопрос пришел сам собой. Значит, когда-то, только еще становясь дворником, но еще не став им до конца, подполковник Стромов отрабатывал эти взгляды и полуулыбки перед зеркалом, чтобы кого-то обмануть, чтобы выдать себя за дворника. И запомнил их именно потому…