Сэм смотрел на нее своими голубыми, подернутыми пеленой желания и решимости глазами. Отэм видела это выражение его глаз и раньше. Много лет назад. Тогда она пала жертвой его чар. Но теперь она стала старше. И гораздо мудрее.

– Что ты делаешь, Сэм?

– То же, что и ты. Возбуждаюсь.

– Коннор может войти сюда в любую минуту. – Но не только поэтому Отэм пыталась его остановить.

– Уверен, одна из комнат в твоем доме запирается изнутри.

– Это пошло.

– Это то, чем занимаются взрослые.

Отэм сделала шаг назад и ударилась плечом о холодильник.

– Этим ты занимаешься в своей квартире? Запираешься в спальне с одной из своих подружек?

Сэм сжал губы, а его взгляд ожесточился.

– Я никогда не приводил в дом подружек, если рядом был Коннор.

Отэм натянула блузку на плечи. Все это не имеет значения.

– Зачем ты пришел? Зачем сделал так, чтобы Коннор пригласил тебя на обед? Хочешь сделать вид, будто мы семья?

Сэм провел руками по своим светлым волосам, а потом опустил их.

– Не знаю. Наверное, мне просто скучно.

Именно так Отэм и подумала.

– Тогда поищи для своих игр кого-нибудь другого. – Отэм опустила глаза и застегнула пуговицы. – В последний раз когда тебя одолела скука, я осталась в номере отеля Лас-Вегаса. Одинокая и беременная.

Дождь барабанил по окнам арендованного Отэм пляжного домика. Шторм вздымал темные волны, и они, накатывая на берег, разлетались мириадами брызг в гнущейся от порывов ветра высокой траве. Отэм стояла перед высоким, во всю стену, окном кухни, освещенная лампой.

Молнии озаряли черные тучи, и их ослепительно– белые пики раскалывали ночное небо надвое. Лишь спустя несколько минут окрестности сотрясались от раскатов грома. Отэм чувствовала его, стоя босыми ногами на деревянном полу.

В одной из комнат наверху спал в блаженном неведении о царящем вокруг хаосе Коннор. Он заснул час назад, набегавшись по пляжу в резиновых сапогах и дождевике. Погода была вполне сносной до тех пор, пока три часа назад не разразился шторм. Отэм любила бури. А эта обещала быть поистине впечатляющей.

Она сложила руки поверх тонкой футболки с изображением таксы. Если бы она не была здесь совсем одна с уставшим пятилетним ребенком, можно было бы откупорить бутылку «Каберне совиньон», которую она купила для Шайло. Было бы чудесно затопить камин и прислушиваться к шуму грозы, прижавшись щекой к крепкому мужскому плечу.

Вчерашний день выдался очень напряженным. С того самого момента, как приехал Сэм, и до той минуты, как он уехал. К привычной нервозности, которую Отэм всегда испытывала в присутствии бывшего мужа, примешивалась еще и их с Винсом обоюдная ненависть. Эти двое едва не вцепились друг другу в глотку.

Отэм обхватила себя за плечи. Холодный воздух касался ее кожи и заставлял сжиматься соски под тонкой тканью футболки. Впрочем, были вчера минуты, когда Отэм почти полностью расслабилась. Напряжение прогнали руки Сэма. А потом он поцеловал ее в шею и заполнил пустоту напряжением совсем иного рода. В эти самые минуты, когда Сэм целовал ее, а она отвечала на его поцелуи со страстью оголодавшего путника, каждая клеточка ее тела пробудилась к жизни. Сэм напомнил Отэм, что ей уже тридцать. Что она хотела, чтобы ее ласкали и прижимали к груди. Что она хотела быть желанной. Сэм напомнил ей, что она хотела ночью не просто друга на батарейках, которого приходилось тщательно прятать от своего чересчур любопытного пятилетнего сынишки, а живого мужчину из плоти и крови. Отэм действительно хотела мужчину. Страстного и красивого. Такого, как Сэм.

Раскаты грома прокатились по небу, и пол задрожал под ногами Отэм. Молния осветила тучи подобно огненному столбу. Нет. Она хотела не Сэма. Отэм ужасало то обстоятельство, что ей пришло на ум именно его имя. Это говорило лишь о том, что она действительно нуждается в физической близости. Слишком много времени прошло с тех пор, когда она последний раз задыхалась от страсти в постели мужчины.

Вновь раздались раскаты грома, и Отэм замерла в ожидании молнии. Но так и не дождалась. До ее слуха доносился лишь мерный стук, и она не сразу поняла, что кто-то стучит в дверь. Сдвинув брови, Отэм прошла через устланную ковром гостиную, миновала лестницу, ведущую на второй этаж, и подошла к входной двери. Вряд ли за ними пришли, чтобы эвакуировать. Ведь шторм был недостаточно силен. Поэтому Отэм удостоверилась, что накинула цепочку, и только после этого приоткрыла дверь. Висящий над дверью фонарь осветил вымокшего до нитки Сэма с прилипшими ко лбу волосами.

– Что ты здесь делаешь? – громко спросила Отэм, стараясь перекричать шум дождя.

– Не знаю.

Отэм прикрыла дверь, чтобы снять цепочку, а потом распахнула ее снова. По лбу Сэма струилась вода, ресницы слиплись, но он стоял не двигаясь. И потерянно смотрел на бывшую жену.

Отэм перевернула руку и посмотрела на часы.

– Уже десять, Сэм.

По щекам Сэма побежали дождевые струйки, когда он перевел взгляд с глаз Отэм на ее губы.

– В самом деле?

– Зачем ты здесь?

– Не знаю.

– Не знаешь?

Сэм покачал головой:

– Я не знаю, почему сидел в «Бенихане» с Таем, Дарби и другими парнями, а потом вдруг вскочил с места и ушел. – Теплая толстовка Сэма промокла насквозь и отяжелела, а его взгляд скользнул еще ниже и остановился на сжавшихся от холода сосках Отэм. – Я не знаю, почему сел в машину и ехал два часа без остановки в такую непогоду. – Сэм вновь посмотрел Отэм в глаза. – Я не знаю, почему стоял перед этой чертовой дверью целых десять минут, прежде чем постучать.

Отэм не собиралась снова задавать тот же вопрос. Сэм был явно не в состоянии объяснить что-либо. Очевидно, невозможность играть в хоккей из-за травмы лишила его разума.

– Сэм, я ничего не понимаю.

– Это справедливо. – Сэм протянул руку и схватил Отэм за футболку пониже груди. – Ты и меня запутала. – Он дернул за тонкую ткань, вытаскивая Отэм к себе под дождь.

Холодные капли ударили ее по лицу и шее. Отэм подняла голову, чтобы сказать Сэму, что он сошел с ума, но его губы не позволили ей произнести ни слова. Горячие, влажные и требовательные. Отэм стояла не двигаясь, пока Сэм целовал ее, и ждала, пока он закончит. Ждала возможности оттолкнуть его и захлопнуть дверь у него перед носом. Но поцелуй был слишком горячим, слишком восхитительным. Сэм, должно быть, передал ей часть своего сумасшествия, ибо Отэм поднялась на мысочки и ответила на его поцелуй. Их языки встретились, соприкоснулись и пустились в пляс. От рук и губ Сэма исходил нестерпимый жар, согревший живот и лоно Отэм. Холодный дождь намочил ее волосы и одежду. Над головой грохотал гром. Вода струилась по сомкнутым губам. Отэм погрузила пальцы в мокрые волосы Сэма и втянула в себя воздух из его легких.