Вытерев рукавом фланелевой клетчатой рубашки неконтролируемо полившиеся из глаз слёзы и чертыхнувшись в адрес «всего» — подводящей меня детской физиологии, стечения обстоятельств и неизвестности впереди, я поспешил влезть, пока отец не разогнался до ремня с пряжкой, которым в первой жизни один таки раз за что-то (не помню именно за что) я уже получал.

— Не повышай голос на маму…

В этот момент я уже потенциально был готов ко всему, вплоть до рассказа им ПОЧТИ ВСЕЙ правды. Так устал притворятся за полгода. Разочарование от итогов поездки в Пермь доконало.

К счастью, до заявы «мам, пап, я из будущего!» в тот день не дошло.

Отец, повесивший на один из крючков на вешалке самый настоящий измызганный на работе ватник (сегодня после 17.00 меня забирала мама, а он слегка припозднился в своей стройгруппе), пристально глянул на меня и, подметив состояние моей физиономии, отметился лёгким выпадом:

— Получишь ты у меня ремня… что, «слёзки на колёсках»? Задница чует уже?

Шмыгнув носом (удивительное кстати дело — за лето и осень я НИ разу не заболел тем, что в эти времена постоянно отмечают в «детской консультации» как «ОРЗ» — острое респираторное заболевание, «простуда» короче… и это явно НЕ так как в «первый раз»… что, внимательней что ли к сквознякам и мытью рук и лица отношусь?), я замолчал, сочтя лучшим не доводить до худшего, а просто выслушать, что из него сейчас прорвётся… авось, что интересное и узнаю.

Тут и мама вступила в «угрожающую беседу».

— Что случилось, Юр?

Она, очевидно, волнуется. Нервно теребя пальцами рук мои штаны, которые только что штопала.

Мама красива. И не только потому, что пока ещё весьма молода и не только потому что она моя мама…

Я могу сохранять объективность, которой нет у детей.

Лишь в старшие школьные годы, разглядывая фото десяти и двадцатилетней давности, я осознал как красива моя мама и как долго она сохраняла, даже после развода и всех последующих нервотрёпок свою элегантность в одежде и облике. При всех советских дефицитах, кое-что в СССР при желании, можно было «достать», чтобы выглядеть стильно и в провинции.

Удивительно, конечно, какие возможности детям совсем деревенских жителей, обычных крестьян, дал СССР.

Это я про свою маму и её родного брата. Оба получили высшее образование и смогли «выбиться в люди».

Были бы у них такие же перспективы в возможно сохранившейся царской России обр 1978-го?

Чёрт его знает…

Я слишком хорошо, возможно лучше всех сейчас живущих на Земле, знаю положительные и отрицательные стороны СССР.

Большое лучше видится с расстояния… расстояния лет.

Отец, освободившийся от верхней одежды и рабочей «спецовки», вымывший руки, и отправившийся на кухню, рассказывает маме «что было».

Я же, хитро прячусь в прихожей у входа в совмещённый санузел (мы живём в обычной однокомнатной квартире в стандартной кирпичной пятиэтажке), перед коридором к кухне… взяв для легенды с собой тот самый любимый, сделанный отцом пистолет. Деревянную красную копию ТТ.

Ребёнок играет, все дела.

:-)

Противно, но притворяться и врать каждый день за полгода стало моим вторым «я».

— …После обеда Васюков говорит мне — иди в райком, там им что-то надо сделать по столярной части, я тебе смену поставлю. Сказал к кому, ну, я и пошёл…

Ага. Всё ясно. Ловко то как гебёныш местный придумал! Естественная причина, никого не будоражат и слухов не будет. Васюков — это старший мастер — «начальнеГ стройгруппы». Он знает, куда отец ушёл, но всё в пределах нормы, ни у кого никаких вопросов. И дело привычное — Юрий Вяткин в городе известен как клёвый спец по дереву, классом выше обычных столяров (второе его фанатство, увлечение массажём и мануальной терапией, перерастёт в что-то большее только в 80-х. Пока что он водит знакомство с каким-то местным, уже пожилым «костоправом». Я пока наблюдаю за происходящим. Интересно видеть то, начало чего «тогда» прошло мимо моих глаз…)

Недавно в сентябре отца в рентгенкабинет с больнице районной дёргали, какую-то деревянную защиту раздвижную дополнительно для аппарата сделать, так он даже нормы облучения считал, что и как, всё чин по чину… ладно, подслушиваю дальше.

— … А там, меня местный кагебшный райуполномоченный и перехватил, мол это ему тут выточить кое-что надо. Даже размеры для заготовкм дал. Только вызывал он… по другому поводу. Вынюхивал разное, на разговор задушевный всё вывести старался. Насчёт наши родственников, с твоей, с моей стороны всё спрашивал, кто чем занимается, интересуется. Даже до Мосягина и Куртагина добрался. Нинку твою вспоминал. Копал глубоко так.

Так… отец хороший эпитет подобрал. Чекист покопался глубоко, раз до упоминания приятелей отца и маминой подружки из прокуратуры добрался.

Отец, отец… всё дело в «вундеркинде» Ванечке. Но в целом, чуть получше, чем я опасался и как я надеялся всё же изначально… никакого «допроса» не было! Без официального вызова, бумажечек подписанных и прочей «к делу ведущей» куеты. Просто один специальный советский человечек, облечённый доверием государства и отвечающий за кое-что в масштабах района, поспрашивал между делом другого простого советского человека… да?

— …Что ему надо было? — слегка успокаивается мать, тем не менее желающая подробностей.

— Да сказал же уже! — сердится отец —…про родственников, да знакомых всё допытывался, не болтает ли среди них кто что попало. Вынюхивал. Я даже сначала не понял, чего это он… а он сам вывалил…

Тут я снова замер.

— …Из-за Ваньки и твоей с ним поездки… Что наш сын про политику дома говорит, что читает, смотрит, что по радио слушает. Даже уточнял, какие тот радиостанции на радиоле перебирает, есть ли среди них зарубежные? Ну, когда узнал, что дома «Ригонда» есть. Я отделался от него, что гоняет, мол, настройки, ручки вертит, но особо не прислушивался. Уполномоченный после и завернул… — ваш сын, точно вундеркинд, его в области на самом верху отметили, но держите его в строгости… Вань, иди сюда! — Неожиданно переключается отец на меня.

«Нунихерасебе», чего это гэбист с козырей и напрямки сразу зашёл? Ему что из Перми такое указанием было? Откуда бы он ещё узнал про поездку?

Фиг этих чекистов поймёшь. Вот что в голове у Щербинина сыграло после моих заяв? Я, как и был с пистолетом, так и вышел из коридора.

— Чего-ты там в Перми наговорил, пока без матери был?

Хм. Похоже, ремень, пока отменяется… а что, если ему сказать правду? Правду, да не всю.

— Про