все, что я думаю о таких гостях. Но там. На мгновение я даже растерялся.

Да уж, компания была та еще! Гном с бочкой на плече, держащийся за него рыжий лопоухий чудик в сером балахоне, и валяющееся на земле тело, в мантии, что явно раньше была красной. Я закатил глаза под лоб. Вот, убил бы! А потом воскресил и снова бы убил! Таверны что-ли в городе все закончились?

— А мы к вам, — пьяно пролепетал Даркин. Тау, с очень серьезным лицом, мотнул головой в знак согласия и, подхватив свободной рукой мага, шагнул в дверь. Точнее вся эта гоп компания, влетев в двери, рассыпалась как кегли по полу, хорошо хоть бочонок был крепкий. А то Элис бы их впечатала в пол, а потом так бы всем и говорила, что это узор такой на коврике. Да еще и с очень милой улыбкой.

Чёрт! Меня же там Ру ждет! Я горестно вздохнул, и помог подняться Даркину и Джилу, а Тау дополз до дивана сам.

— Элис, чаю им, с зеленой банки приготовь. И как хочешь, но залей им его в горло! — отдал я приказ горничной.

— Не, не, — пробурчал уже клюющий носом гном и погладил бочонок, расплываясь в улыбке, — Мы вот… Ик! Со своим.

— Да, да, конечно, — я покачал головой и еще раз повторил, — Элис, любым способом!

Метнулся к лестнице и подлетел к ванной комнате. Постучал в дверь.

— Ру? Ты где? — вошел я внутрь, но ванна была пуста. Не успел? Я уже начал представлять все ужасы, которые на меня справедливо обрушаться, но горячие ладони легли мне на глаза.

— Не смотри, — ее шёпот обжог ухо. По телу пошла волна, а внизу тут же возникло определенное напряжение, — Раздевайся и лезь в ванну, — она куснула меня за мочку, а руки нырнули под рубашку, — Помочь?

Желание остаться и сделать, предложенное Ру было неимоверным, но! Я перехватил её руки, останавливая. И со стоном выдохнул. Оставлять эту троицу без присмотра, хуже смерти!.

— Ру, — я с трудом сдержался, чтобы не повернуться, но если я её увижу, а она там явно безо всего, то мне уже будет плевать, на тех, кто внизу, — Я очень хочу. Вот очень! — я цыкнул от досады, — Но у нас там гости приперлись.

— Я чувствую, — она прижалась ко мне, дернув рукой вниз, а я чуть не взвыл. В штанах стало слишком тесно. Она стукнула меня кулачком по спине, и очень зло спросила, — Кого там ещё принесло?!!!

Это было хуже, чем в Фиалке. Каким чудом мне удавалось сдерживаться, я не понимал. Но от её голоса, мне стало очень не по себе.

— Даркин, Тау, Джил, — тут же сдал всех их я.

Ру сдавленно зашипела, и чуть отодвинулась. Я украдкой перевел дух, заправляя рубашку, и стараясь унять бушующую кровь.

— Убила бы!! — я был с ней абсолютно солидарен. Она снова зашипела, явно бормоча проклятия на весь их род, до пятого колена, — Хорошо, скоро буду!

Меня чмокнули влажными губами в ухо, и…. Шлепнули по заду! Нихрена себе?!! Звук легких шагов по влажному полу замолк, и я, наконец, смог сдвинуться с места. Пребывая в некотором шоке, я поплёлся в гостиную. Это было…? Мда. Я потряс головой. Это просто было! Не ожидал.

В гостиной тоже было что-то, но по-другому. Тау и Даркин сидели, как провинившиеся детишки, а Элис насела на мага, заливая ему чай в рот. И у нее это хорошо получалось. Лицо Лёхи позеленело, потом покраснело, а потом пошло лиловыми пятнами. Но уже через несколько секунд на меня смотрели умоляющие трезвые глаза. Похоже, я переборщил с прямым приказом.

— Элис, хватит, — сжалился я, — Похоже нашим гостям уже лучше. Принеси нам что-нибудь легкого?

Горничная испарилась.

— Ну чего сидите? Наливайте! — плюхнулся я на диван, рядом с ними. А вот «гости» наоборот, тут же резко подскочили со своих мест. Тау открыл бочонок, Даркин вытащил, откуда-то из-под балахона, пару запыленных бутылок, а Лёха просто вытянул из инвентаря ящик вполне себе хорошего и дорого вина. Ужас! Я смотрел на расставленные бутылки и с трудом представлял последствия. Но, тем не менее, плеснул себе Даркиновского пойла, понимая, что это все равно уже неизбежно.

— Ну, за встречу! — напиток обжог горло, горячим комком провалился в желудок и взорвался, обволакивая тело теплом. Я посмотрел на бутылку внимательнее. А недурственно.

Мужики присоединились и их лица просветлели.

— А хорош чаек кстати, — заметил Тау, лица других тут же перекосились от воспоминаний, став весьма выразительными. Гном развел руками и злорадно ухмыльнулся, — Нее ну а что? Я бы взял пару мешков? Провинившихся наказывать. Сурово, конечно, не спорю, но действенно.

Сам он прихлебывал из огромной кружки пиво.

— И снова всем привет! — за моей спиной раздался язвительный голос, — Как вы быстро, по нам, соскучились!

Лица приятелей изменились, а глаза расширились в изумлении. Тау подавился пивом и закашлялся. Даркин хлопнул его по спине, и гном нырнул носом в кружку. Но даже не стал ругаться, за такую помощь, а продолжал смотреть мне за спину. Словно опомнившись, они все одновременно подскочили.

— Привет!

Я медленно обернулся и замер. Ру, стояла сзади, с красиво забранными наверх волосами, аккуратным макияжем, и в очень простом, и очень коротком чёрном платье. Ноги казались невероятно длинными и заканчивались туфлями на высокой шпильке. Коко Шанель явно была права: небольшое черное платье и всё, половина мужиков в ауте.

Походкой манекенщицы, она подошла к моему креслу и присела рядом на подлокотник. Её рука опустилась мне на голову и взъерошила мои волосы.

— Мне сегодня нальют? — она ослепительно улыбнулась, — И что мы отмечаем?

Эти трое бросились выполнять ее желание. Протянув сразу три бокала на выбор. Ру посмотрела на меня, я ткнул в пыльную бутылку, а потом на Даркина, она снова улыбнулась. И вот честное слово, это улыбка действовала на троицу, посильнее, чем гипнотический танец змеи на кроликов.

— Но мне, пожалуй, вина, — она дотронулась пальцем до бокала в руке Лехи, тот вытянулся, как заправский официант и налил в бокал. А я, поглядывая на друзей, и почему-то перебирал способы их убийства. Покосившись на Ру, я осушил свой бокал залпом. Боже, зачем ты так с нами? Или за что?

— За прекрасных дам! — разрядил обстановку Ванька, и мы дружно поддержали его.

Я посмотрел вверх, постаравшись сделать это незаметно. Но сразу же наткнулся на её ярко-зеленый взгляд. Словно она ждала.

Чёрт! Какая же она красивая! Ру сидела и улыбалась. А её рука все еще