Ну, и какая же должна быть кара столь страшным врагам? Собственно, какая кара ждала евреев (отнюдь не только «московских» и «элитных»), написано более чем достаточно (биробиджанская ссылка, куда половина не доедет, пав жертвой «стихийного гнева народных масс» по дороге), вопрос только, ограничилось бы евреями. Слово опять же Рощаковскому, предвидевшему и этот аспект еще за 15 лет до того: мол, снова введут для евреев черту оседлости, только не в самых плодородных 15 западных губерниях, как раньше, а в глухой тайге в Сибири.

Кто и как убил Сталина

В свете этого актуальным становится вопрос о том, кто убил Сталина. Роль в этом деянии Берия Кремлев, естественно, категорически отрицает (3. С. 206), зато много обвиняет Хрущева и того же министра госбезопасности Игнатьева. Вообще, по Кремлеву, страшный Хрущев всех держал в своих руках — причем даже пока Сталин был жив! Ну, а уж после его смерти…

Вот и бедного Лаврентия Павловича чуть ли не угрозой убийства («Берия уже знал, что Сталин был убит, отравлен. Кто мог гарантировать, что та же судьба не постигнет Берия, если он не «прислушается» к словам того же Хрущева»?) заставил реабилитировать врачей сразу после смерти «вождя народов», причем заставил для того, чтобы реабилитация «этих мерзавцев и заговорщиков» опиралась на авторитет Берия (3. С. 215), хотя чуть выше сам же Кремлев признает, что Берия после смерти Сталина едва ли мог считать себя даже первым среди равных (3. С. 208). И в подтверждение этих слов цитирует его запись в дневнике от 21 декабря 1951 г.: «Пока меня знают все же мало. Больше Вячеслава (Молотова. — Д. В.) и Лазаря (Кагановича. — Д. В.). Даже Мыкыту (Хрущева. — Д. В.) знают больше» (3. С. 144). И чего же тогда «Мыкыте» опираться на авторитет Берия?

Уточним: Берия, конечно, имел куда больше реальной власти, чем Хрущев, но при этом в народе его действительно знали меньше. Что поделать, специфика чекистской (и вообще спецслужбистской — во всех странах) работы. Боец невидимого фронта, понимаешь!

И это не единственный пример того, как Кремлев нагло врет: «Запись в дневнике Берия от 1 апреля 1953 г. подтверждает, что реабилитационная инициатива в «деле врачей» исходила не от Берия, а от самого Хрущева».

Что же, процитируем запись Берия от указанной даты: «Официально направил записку Георгию (Маленкову. — Д. В.) по врачам… Специально поставил дату 1 апреля. Говорят, это день дурака. Пусть радуются».

Не совсем ясно, кто тут, по Берия, «дураки», но Хрущев даже не упоминается! Ну, а что касается «письма из бункера» от 1 июля 1953 г., где уже арестованный Лаврентий Павлович упоминает, что реабилитация врачей прошла «по совету т. Хрущева» (3. С. 213–215), то, во-первых, Берия мог и подольститься к Никите Сергеевичу для облегчения своей участи (жить-то хочется), а во-вторых, весной 1953 г. Хрущев отнюдь не был такой фигурой, чей совет на самом деле являлся обязательным руководством к действию. По крайней мере для Берия.

О том, что, по Кремлеву, помимо Хрущева и компании, были еще какие-то «кремлевские кроты и их хозяева, рассчитывавшие на много лет вперед», я уже писал. Ну, это не ново — «агентура влияния», которая-де все развалила. Вопрос только, почему мы не развалили их, у нас-то агентура влияния на «проклятом Западе» посильнее была!

Не верите? Тогда вот вам запись в дневнике Берия от 1 марта 1945 г. «Всеволод (Меркулов. — Д. В.) сообщил мне, что можно ждать их (американских ядерных испытаний. —Д. В.) результатов через два-три месяца. Это значит, что они могут под занавес ударить по немцам. Нам это никак не выгодно. Может, как-то попробовать затормозить?» Кремлев комментирует: «Запись Берия позволяет предполагать, что советским агентам в США были даны какие-то указания по максимальной затяжке сроков американских испытаний» (2. С. 190–191). И действительно, первое испытание американской атомной бомбы состоялось только 16 июля 1945 г.

Но вернемся к убийству Сталина. По версии И. Эренбурга (изложенной в 1956 г.), 1 марта 1953 г. состоялось заседание Президиума ЦК. На этом заседании Каганович потребовал, во-первых, прекратить «дело врачей», а во-вторых, отменить депортацию евреев. Его будто бы поддержали все члены Политбюро, кроме Берия (?!). Сталин будто бы набросился на своих соратников с бранью, и тогда Микоян сказал: если, мол, мы через час не выйдем отсюда свободными, то армия займет Кремль. В итоге Сталина от волнения хватил удар…

Версия не выдерживает критики хотя бы потому, что сейчас хорошо известно: удар у Сталина случился на даче, а не в Кремле. Это не говоря уже о разных «навороченных» подробностях, вроде того, что Каганович порвал свое удостоверение члена Президиума ЦК и швырнул Сталину в лицо или (согласно версии П. К. Пономаренко, озвученной через год и в общих чертах повторявшей эренбурговскую) что Берия кричал: «Тиран умер, мы свободны!».[261]

С другой стороны, у С. Кремлева (3. С. 199–206) тоже имеют место нестыковки. То есть то, что Сталин смотрел 27 февраля балет «Лебединое озеро», — вполне правдоподобно. То, что Хрущев соврал про очередное застолье у Сталина, поскольку на самом деле тот просто поужинал паровыми картофельными котлетками, фруктами, соком и простоквашей,[262]— тоже. Вообще, тот факт, что обильного застолья не было, заставляет предположить: у Сталина собрался не весь обычный «ближний круг», а только три-четыре человека.

А вот дальше начинается путаница: то ли Сталин пригласил к себе Хрущева и Игнатьева вместе с Берия, Маленковым и Булганиным, чтобы «взглянуть им (Хрущеву и Игнатьеву. — Д. В.) в последний раз в глаза перед тем, как решить, как с ними поступить», то ли Хрущев и Игнатьев приехали сами, без «тройки», чтобы, напротив, самим посмотреть Сталину в глаза и «решить, жить ему или нет» (там же; опять-таки мы видим демонизацию Хрущева!)…

Куда правдоподобнее версия, изложенная самим Авторхановым: предполагалось вызвать у Сталина удар, не влекущий за собой мгновенную смерть, чтобы он умирал при свидетелях. Перед этим из Москвы под разными предлогами устранили сторонников Сталина (руководителей радио и телевидения, министра связи, редакторов «Правды» и «Известий», некоторых, как бы мы сейчас сказали, «силовиков»). Зато вызвали в Москву Г. К. Жукова. Предполагалось начиная с «часа X» вырубить связь сталинской дачи, конфисковать все ее машины, перекрыть все дороги к ней.

При этом Берия сообщил Сталину об «убийственных» показаниях на Хрущева и арестованных врачей, а когда Сталин стал читать «показания», женщина-врач, ставленница Берия, плеснула ему в лицо эфиром. Вождь стал терять сознание, а эта женщина и потом «пичкала» его эфиром, чтобы он медленно умирал.[263]По другой версии, один из врачей (доверенных людей Берия) вколол Сталину нечто, вызвавшее инсульт.

Как бы то ни было, Сталина хватил удар. Интересно, что еще 1 марта «Правда» вовсю пишет о «врачах-вредителях», но уже со 2 марта всякое упоминание о них исчезает со страниц газет. Но это и понятно: номер от 1 марта еще писался по реалиям от 28 февраля, до ночного переворота, а номер от 2 марта — по реалиям от 1-го, когда Сталин уже умирал.