Старик ушел. А Виталий, вздохнув, прошелся по комнате и снова уселся у окна. Невыносимо медленно текло время. И все чаще начинали возникать неприятные мысли: «Почему-то не появляется Пенкин. Москвичи должны были бы уже приехать. Пропустил он их, не засек? А, может быть, они вообще сегодня не приедут? Допустим, сорвалось у них что-нибудь. Вполне возможно».

Неприятные эти размышления прервал приход двух ребят из вчерашней компании у Лили. Ребята пришли возбужденные, негодующие, полные дружбы и желания чем-нибудь помочь новому приятелю. Убедившись, что Виталий не очень пострадал в результате ночного нападения на него, они наперебой стали сообщать всякие новости и обсуждать, что следует теперь предпринять.

— Судить, — объявил один из них, сурово рубанув ладонью воздух. — Всех мы их знаем. Свидетели есть. Судить и все. Пусть в тайге лес валят, раз так.

— А, может, мы им еще раз по шее накостыляем? — с надеждой спросил другой. — Однако чтоб надолго память осталась.

— Сема Вальков да Колька Дуб уже в больнице, — сообщил первый. — С утра отвезли. Тут насчет памяти порядок. Ты им куда врубил-то? Прием такой, что ли?

— Погорячился, — с неудовольствием ответил Виталий. — Нельзя было так.

— Ну, как же, нельзя! — воскликнул второй парень. — Им, видишь, можно, а тебе, выходит… Уж, нет! — перебил он сам себя. — Верно, судить всех, чего там.

— А что Григорий-то думает, как работник милиции? — поинтересовался Виталий. — Или он еще не знает?

— Ха! «Не знает»! Ну, насмешил, — засмеялись парни. — Все собаки да коровы на деревне уже знают. Всем уши пролаяли, да промычали. А милиция, выходит, не знает? Лопухи там, по-твоему, сидят? Григорий Данилович сказал, сам к тебе приедет. Проведать.

— Когда вы его видели?

— А вот, как к тебе шли, так и встретили. Обещался, — парень взглянул в окно и сообщил. — Да вот он!

Прибыл.

Звук мотоцикла замер возле дома.

Ребята заторопились.

— Ну, а мы бегом назад. На час отпросились.

В дверях они столкнулись с Пенкиным. Тот, озабоченно усмехнувшись, пропустил их. Потом, убедившись, что парни ушли, сообщил:

— Приехали. Только на легковушке, однако.

— Те самые?

— Так точно. Я их уже видел. Да и по фотороботу, как дважды два.

— Установил, как зовут?

— Так точно. Водитель — Смоляков Семен Гаврилович, второй — Шанин Дмитрий Михайлович. Шебутной малый, — Пенкин скупо усмехнулся и, тут же сразу посерьезнев, строгим тоном добавил: — Машину я тоже зафиксировал.

— А под каким предлогом ты проверку эту сделал?

— Проверяли все машины подряд. Со мной еще один инспектор был. Мол, ЧП в районе, авария и нарушитель скрылся.

— Не растревожил ты их?

— Никак нет. Этот второй все шутки шутил. В Москву звал. В театр.

— В какой театр? — рассеянно спросил Виталий.

— Да в этот… Ну, Лиля вчера говорила, где Высоцкий работал.

— А-а. На Таганку?

— Во, во. И домой, в гости, тоже звал. Ну, парень. Сыпет, сыпет, как из дырявого мешка, из него. Уж этот, Смоляков, ему говорит: «Ты бы заткнулся, Димок».

— Машина чья?

— Шанина. А за рулем был Смоляков. Водительские права у обоих в порядке. У Смолякова профессиональные. Уже двенадцать лет. У Шанина — любительские. Два года.

— Паспорта смотрел?

— Обязательно. Раз такое ЧП. Адреса прописки зафиксировал, — Пенкин похлопал по планшету, висевшему на боку. — Оба прописаны в Москве. Место работы у Смолякова — гараж Минздрава, у Шанина — ПТУ, со слов — преподаватель.

— Гм… — с сомнением покачал головой Виталий.

«Опять Таганка, — подумал он. — Неужели связь не оборвалась? Да нет! Брехня, конечно. Лишь бы чем-нибудь размягчить инспектора».

А Пенкин критически оглядел Виталия и спросил:

— Как после ночного происшествия, ничего?

— Чуть плечо болит.

Виталий для убедительности покрутил рукой и тут же невольно поморщился.

Пенкин сделал вид, что не заметил его гримасы, и деловито спросил:

— Возбуждать дело будем?

— Ты что? — удивился Виталий. — И не вздумайте.

— Так, ведь, первое, это общественность волнуется, — рассудительно и спокойно пояснил Пенкин. — А второе, это интересно бы установить, чего они на тебя кинулись. Кто зачинщик, почему?

— Вот! — Виталий многозначительно поднял палец. — Это, действительно, интересно. Но это мы с тобой и без суда установим. Теперь так, Гриша… — Виталий улыбнулся. — Ты меня извини, что я к тебе так не по-служебному обращаюсь.

— Ну, что ты, — улыбнулся Пенкин, и обычно строгое его лицо стало сразу простецким и добродушным.

— Так вот, Гриша, — уже серьезно повторил Виталий. — Этих двоих надо будет взять сегодня же. Они, видимо, ночевать тут останутся, как обычно. Вот вечером мы их и возьмем. Чтобы меньше глаз видело и чтобы на ночь еще не заперлись. Ясно?

— Так точно.

— Поэтому передай в райотдел. Группа захвата к двадцати часам должна быть здесь. Я тоже подключусь.

— Слушаюсь, Сейчас поеду.

— Стой. Это еще не все. Они сейчас у Свиридова?

— Так точно.

— Надо бы, Гриша, понаблюдать за этим домом.

— Ладно. Подумаем, — пообещал Пенкин и бодро добавил: — А раз подумаем, значит, придумаем. Так я пошел?

— Давай. И если что, сразу ко мне. Ты, кстати, не в форме здесь появиться можешь, не удивятся люди?

— Ясное дело, могу. Я тут… — Пенкин замялся. — И по личным делам появляюсь. Есть намерение, понимаешь.

— Ну, и отлично, — улыбнулся Виталий, поняв намек. — Значит, если что случится, сразу мне сообщайте. В тот же миг. Я пока отсюда выйти не могу. Ну, а к двадцати уже твердо тебя жду.

— Так точно. Слушаюсь, — подтянуто козырнул Пенкин.

Он ушел. Через миг на улице взревел его желто-синий мотоцикл.

И снова потянулось время, тягуче, вязко, изматывающе медленно.

Виталий походил по комнате, огибая стол и стоящие вокруг него стулья, подошел к полке, полистал книги, но на этот раз ни одна не задержала его внимание. Вздохнув, он снова стал кружить по комнате, помахал руками и убедился, что плечо как будто совсем прошло. Наконец он уселся у окна возле занавески, поминутно глядя на часы и приходя в отчаяние от сонного движения их стрелок.

В такой момент безделие и ожидание — это худшая из пыток. Необычно суетно, нервно и рвано работают мысли, мечутся с одного на другое. Фантазия рисует, проигрывает одну напряженную ситуацию за другой. А что, если… если, например, они обнаружат наблюдение? Ведь это совсем легко сделать. Посторонние люди здесь сразу бросаются в глаза. Свиридов знает всех своих соседей наперечет. И он насторожен, испуган, ко всему, конечно, прислушивается и приглядывается. А из его окон видно все вокруг. Нигде не укроешься. Виталий на это тоже обратил внимание. Если б сейчас лето было и все распустилось, зазеленело, все кусты, деревья… Что ж они предпримут, если обнаружат наблюдение?.. Сразу удерут? Или, наоборот, запрутся в доме, спрячутся и тогда шум на всю деревню? Эх, черт! Не надо было этого делать! Зачем нужно это наблюдение, если разобраться? Достаточно было бы перекрыть все дороги и не дать им уйти. Но что сейчас можно сделать? Уже поздно. Пенкин давно передал его приказ, люди уже пытаются, конечно, организовать незаметное наблюдение за этими подлецами. Незаметное!.. Если бы, незаметное!..