Зал разразился аплодисментами. Человек в черных очках смиренно склонил голову в знак благодарности, но не счел нужным ничего ответить.

— Друзья мои, мы близки к цели. Не хотелось бы радоваться преждевременно. Я собрал вас здесь сегодня не за тем, чтобы отпраздновать завершение нашего проекта, хотя я рад отведать вместе с вами эту «Вдову Клико», которую мне очень хвалили… Сегодня в нашем распоряжении четыре квадрата. Конечно, двух еще не хватает, но это не помешает нам начать свои изыскания. Каждый из вас получит сегодня ксерокопию четырех квадратов.

Мужчина со строгим лицом, с начала речи Альбера Крона стоявший у него за спиной, обошел гостей, раздавая им картонные папки.

— Предлагаю вам в ближайшие дни тщательно изучить эти документы, ведь, как вы знаете, нам предстоит расшифровать их вместе, и чем быстрее это будет сделано, тем скорее мы сможем привести в исполнение наш план. Не сомневаюсь, что такие блестящие эрудиты, как вы, объединив усилия, найдут правильное решение. Впрочем, один след у нас уже есть, и я могу вам сказать, что нам, несомненно, предстоит сосредоточить свое внимание на… соборе Парижской Богоматери.

Этнолог помолчал, наблюдая за реакцией присутствующих. Гости оживленно переглядывались. Он впервые сообщил им что-то конкретное и не сомневался, что сумел пробудить их любопытство. Объект их поисков вдруг обретал реальность, и к тому же он оказался совсем рядом, в самом сердце столицы.

— Я знаю, что некоторые из вас обладают особыми познаниями об этом соборе, и нам, безусловно, понадобится их помощь. Пока я больше ничего не хочу вам говорить, но не сомневаюсь, что предстоящие поиски покажутся вам столь же захватывающими, как и мне. Полагаю, вам не нужно напоминать, что документы, которые вы только что получили, носят секретный характер, так что никакая огласка недопустима. Но я уверен, что могу на вас положиться.

Несмотря на мягкий голос и сдержанную речь этнолога, в его интонациях слышалась угроза, замеченная всеми слушателями. Каждый здесь знал, чего ему ждать.

— Чтобы завершить речь на более радостной ноте, перед тем как выпить за ваше здоровье, я бы хотел упомянуть публикации двух наших выдающихся специалистов. Я рад, что уважаемые члены нашего сообщества не тратят время впустую, и смею надеяться, что всем присутствующим будет интересен труд наших коллег. Обращаю ваше внимание на замечательное произведение «Миф об Аполлоне и исчезнувшие цивилизации» прославленного профессора Видаля. Дорогой Александр, я прочитал его на одном дыхании и считаю просто захватывающим. То же самое скажу и о новой изумительной книге нашего друга Жуана, посвященной Артюру де Гобино и снабженной великолепными иллюстрациями. Мои искренние поздравления обоим… Не стану больше вас утомлять, дорогие друзья, желаю вам хорошо провести вечер, а главное, успешных вам трудов под лучами черного солнца!

Снова раздались аплодисменты, затем гости рассеялись по залу, некоторые подходили к Альберу Крону с горячими приветствиями, словно пожать ему руку было великой честью.

Чуть позже человек в черных очках подошел к этнологу. Он предложил чокнуться шампанским, потом что-то прошептал ему на ухо. Крон кивнул, и они незаметно выскользнули за дверь в глубине зала.

Докурив свой «Честерфилд», Ари поднялся с пола и подошел к Моне Сафран:

— Скажите, а виски у вас не найдется?

Она приподняла брови:

— Я припасла для нас бутылку хорошего бордо. А ты всегда говоришь «вы» женщинам, с которыми только что занимался любовью?

Ари взглянул на открытую бутылку, стоявшую на низком столике.

— Выглядит очень соблазнительно, но признаюсь вам, что охотно выпил бы виски, — сказал он с легким вызовом.

Он предпочитал обращаться к ней на «вы». Это была его маленькая месть. Моне не удастся одерживать верх в каждом раунде.

— В кухне, у тебя за спиной, в шкафу над мойкой.

Ари отправился за бутылкой, на ходу заправляя в джинсы рубашку. Когда он вернулся в гостиную, Мона Сафран наливала себе вино. Он взял пустой бокал и сел напротив нее с бутылкой виски в руке.

— Ладно… С этим покончено, — сказала она, отпив глоток вина.

Ари провел рукой по взлохмаченным волосам и издал нервный смешок.

— Это значит, что теперь вы расположены поговорить со мной? — поинтересовался он, наливая себе виски.

— Я всегда замечала, что после любви мне легче даются признания.

— Можете меня не стесняться. А если к вам не вернется память, перенесем разговор на потом.

— Не переоценивай себя, Ари.

Маккензи проглотил виски. Разговаривать с этой женщиной, как и заниматься с ней любовью, было сродни борьбе — одновременно раздражающей и возбуждающей. Похоже, ей вообще нравилось сражаться.

— Ну так скажите мне, Мона, какая связь между всем этим и Вилларом из Онкура? Как вообще мы здесь оказались?

Мона взглянула ему в лицо, словно все еще не знала, стоит ли ей говорить или лучше промолчать. Потом поджала под себя ноги и широким жестом обвела пространство вокруг них:

— Видишь этот дом? Он необычный. Мы, компаньоны долга, называем такой дом «кайенной». Вообще-то этот дом — кайенна Онкура.

Озадаченный Ари нахмурился:

— Вы? Вы хотите сказать… что вы тоже…

— Да. Хотя я не совсем компаньон долга, скажем, я облечена правами в компаньонаже. Я то, что называют Матерью.

— Так вот что связывало вас с Полем? Компаньонаж?

— В некотором роде. А ты думал, я его любовница?

Ари пожал плечами, не желая признаваться, что эта мысль действительно мелькала у него в голове.

— Я не сплю со всеми встречными мужчинами, Ари.

— Выходит, мне следует поблагодарить вас за оказанную честь.

Она подняла глаза к потолку.

— Значит, с Полем вас сблизил компаньонаж?

— Я Мать этой кайенны, а Поль регулярно бывал здесь.

— Если не ошибаюсь, Мать у компаньонов нечто вроде управляющей, которая занимается кайенной, верно? А я полагал, у вас картинная галерея.

— Моя роль скорее символическая, Ари. Знаешь, сейчас кое-что изменилось, но долгое время кайеннами действительно управляли женщины. Такие дома были во всех городах Франции, и молодые компаньоны, совершавшие свое путешествие, за небольшую плату находили в них приют. Мать действительно управляла домом. Она содержала кайенну, размещала вновь прибывших, кормила их и в то же время была наделена материнской властью в этом мужском сообществе. Молодые встречали здесь других подмастерьев, а также мастеров, которые обучали их своему искусству и приобщали к строительству…

— Ладно-ладно… Но вы же не станете утверждать, что вы управляющая домом для приезжих молодых компаньонов долга? А значит… Если вы оказываете им такой же гостеприимный прием, как мне, путешествие придется им по вкусу!