Эулалия в страхе упала на колени: она прекрасно знала, как ужасен Фродер. Порыв холодного ветра вихрем закрутился в комнате, теперь казавшейся совсем не такой, как прежде. Псиофы прижались спинами к стенам. Один Джено застыл на месте, пристально глядя на это призрачное создание, неумолимо приближавшееся к нему. Ледяные глаза чудовища смотрели на него не отрываясь.

Неожиданно дверь открылась, и в аудиторию вбежали Набир Камбиль и Стас Бендатов. Они почувствовали присутствие Фродера, когда занимались своими экспериментами.

Колышущаяся фигура так и осталась в середине комнаты, даже не повернувшись к вошедшим. Святой в оранжевой рясе открыл рот и благодаря вибрациям голосовых связок издал длинную трель, состоящую из необычных модулированных звуков. С этой крайне сложной техникой использования внутренних сил Джено был еще незнаком. Вибрации были настолько сильными, что оконные стекла разлетелись на тысячи осколков, и в комнате началась паника.

Стас Бендатов в съехавшей на лоб ушанке закрыл глаза и сжал пальцы в кулаки, сконцентрировавшись, в надежде, что странное создание, колышущееся перед ним, исчезнет. Но призрак с ледяными глазами остался на том же месте, нарушая все законы магипсии.

Эулалия, поднявшись на ноги, попыталась использовать на практике свое магическое искусство, но энергия страшного существа обезоружила ее. Призрак, приблизившись к Джено, слегка прикоснулся своими костлявыми руками к его голове. Мальчик, больше не чувствовавший собственного тела, потерял сознание и рухнул на пол. Чудовище, взмыв к потолку, спикировало обратно в колодец, словно его втянуло туда затхлым потоком воздуха. Аудиторию гипноза наполнило ужасающее молчание, а на лицах всех присутствующих появилась растерянность.

Стас Бендатов подбежал к Джено, не подававшему признаков жизни, и прижал к груди, словно хотел защитить. Набир повернулся к псиофам, пытаясь успокоить их, а Эулалия перевела дыхание.

— Кто вызвал гнев этого призрака? Кто призвал его? — обеспокоенно спросил святой у Эулалии.

Гречанка скосила глаза и дрожащим голосом ответила:

— Он явился за ним. За Джено. В этом антее есть что-то ужасное. Это он своей мыслью вызвал призрак.

Набир, поправив длинную рясу, подошел к Джено и погладил его по щеке. Щека у мальчика была белой как молоко, а губы приобрели необычный синеватый оттенок.

Три сапиенса обменялись напряженными взглядами: юный Астор Венти и правда был особенным мальчиком. Слишком много необычных вещей случилось после его прибытия в Аркс. Тайну его ментальной силы следовало защитить и понять.

— Это моя вина! — Пронзительный голос мисс О’Коннор ворвался в комнату, как сирена. В дверном проеме стояла совершенно растрепанная экономка, поразившая своим появлением мудрецов и псиофов. Следом за ней, тяжело дыша, в комнату ввалились три собаки. Оттон высунул язык, Офелия громко пыхтела, а маленький Оскар игриво вилял хвостом.

— Мисс О’Коннор… — Эулалии, быстро хлопавшей глазами, удалось выговорить только ее имя.

— Фродер ускользнул из-под моей опеки. Я стояла в своей аудитории перед зеркалогиатусом, кривым зеркалом, из которого появляются все привидения. Со мной были несколько медиумов, но я утратила контроль, и Фродер сбежал. Простите меня, это я виновата. — Ирландка изобразила смущение.

Трое других сапиенсов озадаченно посмотрели на нее, так как прекрасно знали, что Фродер, оллени и ифиды были призраками и привидениями, созданными в последние годы с согласия Ятто фон Цантара.

Тут врач чихнул, да так сильно, что потерял равновесие, рискуя выронить из рук Джено. Набир хотел помочь ему, но Баттерфляй оказалась проворнее: моментально схватив мальчика, она буквально вырвала его из рук русского доктора.

— Им займусь я. Я прекрасно знаю, как избавить от страха перед привидениями, — сказала мисс О’Коннор.

Бендатов занервничал:

— Я врач Аркса, и заниматься Джено — моя прямая обязанность. Вот уже второй раз во время испытаний с этим мальчиком происходит несчастный случай. Первый тоже был связан с тобой, Баттерфляй! А я его вылечил.

— Вы все слишком взволнованны, я понимаю. Возможно, об этом стоит сообщить фон Цантару, — сказала экономка, слегка пиная ногой щенка, продолжавшего лаять.

Офелия и Оттон принялись вылизывать Оскара, который, обидевшись из-за полученного тычка, опустил голову и, обнюхивая пол, побрел к колодцу.

Тем временем псиофы расселись по местам и с интересом прислушивались к разговору, становившемуся все более серьезным.

— Дорогая Баттерфляй, не стоит поступать так опрометчиво. Стас прав. Он врач Аркса, — сказала Эулалия, пытаясь разрядить атмосферу.

Набир Камбиль направился к мисс О’Коннор и, глядя ей в глаза, сказал:

— Возможно, с этим мальчиком связано что-то нам неизвестное. Таинственное и загадочное. Я думаю, что фон Цантару придется нам это объяснить.

Экономка, почувствовав, что оказалась в затруднительном положении, решила загладить свою грубость:

— Вообще-то ничего страшного не произошло. Мне жаль, что потеряла контроль над Фродером, но я уверена, что юный Астор Венти скоро поправится. Сейчас я отнесу его в комнату и сделаю энергетический массаж висков. Вы согласны с моим методом лечения, доктор Бендатов?

Стас кивнул и вслед за Камбилем быстрым шагом направился к выходу. Эулалия сделала псиофам знак, чтобы те покинули аудиторию. Две мудрые остались наедине с собаками. Мисс О’Коннор с Джено на руках, повернувшись к Эулалии, еще раз извинилась за то, что произошло. Окликнув бассетов, она ушла.

— В аудитории гипноза воцарилась тишина. Эулалию Страбикасиос, смотревшую вслед удалявшейся экономке, неожиданно посетило видение. Ее глаза затуманились, и она увидела фотографии двух взрослых людей — мужчины и женщины, умолявших о помощи. Будучи экспертом в предвидении, Эулалия поняла, что это видение как-то связано с Джено. Она никогда не видела этих людей — они не были ни псиофами, ни сапиенсами.

Мисс О’Коннор в сопровождении трех собак спустилась по лестнице и под любопытными взглядами псиофов пересекла Салон фламинго с бесчувственным Джено на руках: его руки и ноги болтались, а лицо было белым, как простыня.

Женщина торопливо добралась до комнаты номер пять, уложила мальчика на кровать и сделала ему энергетический массаж висков. Джено медленно открыл глаза, взгляд его был затуманенным, но, поняв, кто стоит перед ним, он содрогнулся:

— Мисс О’Коннор!!!

— Успокойся, Джено. Фродера, призрака с ледяными глазами, больше нет. Это была моя вина. Прости меня, — сказала она, изображая искренность.

Мальчик прекрасно знал, что эта сапиенса очень коварна. Он не ошибался. Мисс О’Коннор следовала плану, разработанному вместе с фон Цантаром. Фродер был первым испытанием, необходимым для того, чтобы увидеть реакцию Джено и понять, насколько он обладает развитым умом и как воздействует на него Клонафорт. Ужасные испытания ожидали юного Астора Венти, но Баттерфляй и Ятто должны были дождаться, пока он пройдет три интерканто, чтобы окончательно претворить свои планы в жизнь.