Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Святошу долго вели по глухой чащобе со связанными впереди руками. Огромный мужик в медвежьей шкуре тащил его за собой на веревке. Один раз по дороге им попался хлипкий мосток всего из четырех связанных жердин, переброшенных через узкое каменистое ущелье, на дне которого в головокружительной глубине журчал ручеек. Избитый, надломленный от пережитого страха Святоша сам не понимал, как он со связанными руками смог перейти этот жуткий мосток, когда его еще и подталкивал в спину шедший сзади белобрысый лучник.
Наконец они добрались до разбойничьего вертепа на берегу какой-то протоки. Пешие разбойники сгрузили награбленное под навесом из палок и куска старой парусины.
— Девка! — крикнул один из них, лысый, страшный, с выбитыми с одной стороны зубами.
На его зов прибежала чернявенькая девочка-рабыня лет двенадцати, одетая, несмотря на зябкую погоду, в одну лишь длинную грязную тунику без рукавов.
— Помоги тут все разобрать! — приказал лысый.
Когда стемнело, разбойники сели в круг у костра пожирать нажаренное мясо дичи. Пятнадцатилетнего княжича посадили рядом.
— Держи, — протянул ему обугленный кусок один из разбойников. Руки у Святоши все еще были связаны, и есть совсем не хотелось. Он потряс головой, отказываясь от пищи и пряча взгляд.
Разбойники жрали и ржали, вспоминая, как они ловко убили охранявших княжича дружинников. Он сам был виноват: бросился в бой, возомнив себя великим воином. Теперь мать Феодосия и его младшие братья остались где-то в ладье, а сам он оказался в разбойничьем логове.
Атаман подсел к Святоше и спросил:
— Как тебя зовут?
Отрок не ответил.
— Как тебя зовут? — повторил атаман уже требовательнее.
Княжич опустил глаза в землю и опять промолчал.
— У-у-у-у-у-у, — протянул кто-то из разбойников, а остальные загоготали.
— Не бойся их, — подбодрил атаман отрока, — они не посмеют и пальцем тебя тронуть… если я не прикажу им!
Княжич испуганно посмотрел на него.
Помощник атамана отвел Святошу к ближайшей березе, усадил на землю, связал его руки за деревом и оставил одного. Дождавшись, когда разбойники забудут про него, княжич всмотрелся в темноту, где еле-еле было видно палатку с возившейся там рабыней.
— С-с-с-с-с-с-сть! — привлек отрок внимание девочки и прошептал: — Я очень хочу пить…
Рабыня налила из корчаги воды в деревянный ковшик и показала ему. Княжич закивал головой. Девочка, воровато озираясь, подошла к пленнику.
— Девка! — окликнул ее атаман. — Ты что там делаешь?!
Он встал и подошел к детям. Отвесил пощечину девочке. Остальные разбойники заинтересовались происходящим. Развлечений у них было мало, разве что помучить кого-нибудь.
— Каждый раз, когда он будет выкидывать что-нибудь подобное, — сказал атаман, сев рядом с детьми и отбирая у рабыни деревянный ковшик, — ты будешь отрезать ему один палец.
Девочка стояла перед ним, склонив голову. Ее черные кучерявые волосы закрыли ей лицо. Святоша в ужасе посмотрел на атамана.
— Но в этот раз, — продолжил разбойник, — ты должна ударить его.
Смуглянка подошла к пленнику и хлопнула его по щеке. Когда она посмотрела ему в глаза, княжич увидел на ее лице сожаление. Потом она оглянулась на атамана.
— Хорошая девочка! — похвалил ее мужчина и добавил гораздо жестче: — А теперь пошла отсюда!
Когда рабыня убежала, атаман отпил воды из ковшика и спросил:
— Итак, как тебя все же зовут?
Отрок опять ничего не ответил. Мужчина демонстративно вылил оставшуюся воду из ковшика на землю и ушел к костру. Княжич подергал крепко завязанные веревки на своих запястьях и заплакал. К нему подошел помощник атамана и сказал:
— Ты должен запомнить одну вещь… Веди себя правильно, и останешься жив и невредим.
— Чтобы вы все в аду сгорели! — прошипел ему княжич.
Разбойник схватил дерзкого мальчишку за левое ухо и с силой скрутил его, зло посмотрев в полные слез глаза пленника. Тот кривил губы от боли, но изо всех сил старался не закричать. Помощник атамана откинул его голову и вернулся к костру.
— Он наш враг, — сказал он своим заединщикам. — Из-за таких, как он, мы вынуждены прятаться в лесу. Больше не разговаривайте с ним.
Помощник атамана был высоким брюнетом, весь в черной коже с нашитыми металлическими бляхами, с перекошенным лицом, какие можно увидеть на фресках, изображающих грешников в аду, и на редкость унылой отталкивающей ухмылкой. Его неприятный ильменский говор с тяжелой картавиной будил в душе воспоминания о пылающих бортах их ладьи или о жбре горящей парусины, упавшей отроку на голову, когда тот барахтался в студеной воде.
Внезапно кто-то сзади зажал Святоше рот и приставил нож к его горлу.
— Сиди тихо! — приказал лысый разбойник с выбитыми зубами.
Этим же ножом он перерезал гайтан на шее княжича и вытянул у него из-за пазухи тяжелый золотой крестик. Этот оберег Святоше подарил его крестный отец — князь Олег Святославич. Как раньше, в языческие времена, русы надевали на шею медвежьи когти или волчьи клыки для того, чтобы отгонять злых духов, так и потом с теми же языческими предубеждениями и верой в нечистую силу стали вешать на шею макет орудия казни распятием.
Княжич надеялся уберечь от грабителей хотя бы это золотое распятие. От обиды и унижения он изловчился и пнул сидящего над ним разбойника в грудь. Тот покатился кубарем. За шкирку лысого поднял уже помощник атамана.
Лысый вырвался и направил на него нож.
— Это моя добыча! — рыкнул он угрожающе.
Помощник поднял ладони в примирительном жесте, потом резко ударил лысого ребром ладони по запястью, нож упал почти к ноге Святоши. Другой ладонью помощник атамана ударил лысого в грудь. Тот отлетел к палатке и обмяк.
Святоша не сводил глаз с ножа, который лежал недалеко от носка его левого сапога.
— Я же сказал, чтобы никто с ним не разговаривал! — объяснил свои действия помощник атамана.
— А я с ним и не разговаривал. Золотишко только снял, это моя награда за то, что заметил, — ответил ему поднявшийся с земли лысый.
— Крысятничаешь? — обозлился помощник атамана и, сделав шаг к лысому, нанес ему в корпус и по защищающимся рукам несколько резких ударов ребрами ладоней, которые мелькали, как лезвия топоров. Лысый со стоном опять кувырком полетел наземь, опрокинув бочки и короба с награбленным добром.
— О-о-о-о-о, — застонал избитый.
Помощник атамана направился к нему решительными шагами. Святоша в это время пытался дотянуться ногой до ножа, упавшего совсем рядом, но, как оказалось, недостаточно близко.
— Запомни… — сказал помощник атамана, широко расставив ноги над поверженным разбойником.