— Что ты вытворяешь?! — возмутился капитан.

— Или мы возьмем его с собой, — решительно заявил я, — или я никуда не поеду.

На этом я быстро кинул Лексиуса животом вниз на ковер, тот судорожно хватанул воздух и напряженно затих. Волосы закрывали ему лицо, ладони были прижаты к ковру, словно он готовился внезапно подскочить и убежать. Хотя он явно не собирался этого делать. Я удовлетворенно отметил, как сияют на его дрожащей заднице еще свежие следы ремня.

В следующее мгновение я уже вытянулся на ковре рядом с Лексиусом и, обхватив одной рукой его за плечи, другой закинул на себя край колючего шерстяного ковра.

— Ну что же, так и быть, — услышал я над собой растерянный голос Николаса. — Надо торопиться.

И он опустился на колени, взявшись было руками за края ковра. Однако капитан стражи шагнул вдруг вперед и с силой уперся сапогом мне в спину.

— Давай-ка быстро подымайся, — скомандовал он туземцу, — или, клянусь, мы тебя тоже приберем с собой.

Я усмехнулся про себя, видя, что Лексиус даже не шелохнулся, чтобы спастись.

В считаные секунды нас закатали в ковер, крепко притиснув друг к другу, и спасители побежали куда-то со своими тяжелыми ношами. В тесном коконе я обнял Лексиуса за шею, и он приглушенно заплакал мне в плечо.

— Как ты мог так поступить со мной, — причитал он жалобно, однако в его голосе я улавливал благодарные нотки.

— Не ломай передо мной комедию, — сердито шепнул я ему в ухо. — Ты отправился со мной по собственной воле, мой меланхоличный господин!

— Лоран, мне очень страшно, — прошептал Лексиус.

— Не бойся, — утешил я его, ничуть, впрочем, не раскаиваясь в своем суровом тоне. — Ты прирожденный раб, Лексиус, и тебе самому это известно. Теперь ты можешь забыть и о султанах, и о больших красивых дворцах, и о позолоченных наручниках, и о кожаных причиндалах с самоцветами…

Красавица сидела, тихо всхлипывая, посреди уже развернутого ковра в маленькой тесной каюте. На крюке покачивался тусклый масляный фонарь. Судно на всем ходу преодолевало открытое морское пространство, то и дело кренясь на волнах. В иллюминаторы бились на ветру мелкие брызги.

Время от времени девушка робко взглядывала на явно сбитого с толку капитана стражи и рассерженного Николаса, нередко встречаясь с ними глазами.

Тристан сидел в углу, подтянув к себе колени и угрюмо положив на них голову. Лоран же, улыбаясь, расположился на койке, с удовольствием наблюдая за происходящим, точно за потешным действом.

И Лексиус — несчастный красавчик Лексиус — лежал у дальней стены, закрыв лицо локтями, и его нагое тело сейчас казалось бесконечно более уязвимым, чем ее. Красавица никак не могла взять в толк, почему, судя по отметинам, его совсем недавно выпороли и зачем вообще его забрали с собой.

— Не хочешь же ты сказать, принцесса, будто и впрямь желала остаться в этих чужих краях? — чуть ли не с мольбой подступил к ней Николас.

— Но, господин, это такое прекрасное, замечательное место, там столько всего прелестного и интригующего! Зачем вы только за нами приехали?! Почему бы вам было не спасти Дмитрия или Розалинду с Еленой!

— Потому что нас никто не посылал спасать ни Дмитрия, ни Елену, ни Розалинду! — сердито прорычал Николас. — По всем сообщениям, они вполне довольны жизнью в султанских землях, и нам было велено оставить их там.

— Так вот и я была вполне всем довольна у султана! — разозлилась Красавица. — Зачем вы так со мною поступили?!

— Я тоже был очень даже всем доволен, — подал голос Лоран. — Почему б вам было не оставить нас с остальными?

— Я что, должен напоминать вам, что вы являетесь невольниками королевы?! — разъярился Николас, меча свирепые взгляды то на Лорана, то на молчаливо насупившегося Тристана. — И что именно ее величество решает, где и как должны служить ее рабы?! Ваша наглость просто нестерпима!

Красавице ничего не оставалось, как вновь разразиться слезами бессилия.

— Пойдем, — не выдержал наконец капитан стражи. — Нам еще долго по морю плыть, и тебе не следует все это время плакать.

Он помог принцессе подняться на ноги, притянул к себе. Не в силах противиться, девушка прижалась лицом к его кожаной куртке.

— Ну, что ты, не плачь, моя радость, — легонько потрепал он ее по волосам. — Ты ведь не забыла своего господина?

Капитан вывел Красавицу из общей каюты и увлек в соседнюю, совсем крошечную. Под низким, идущим наискось деревянным потолком висела узкая откидная койка. Яркое полуденное солнце с трудом пробивалось сквозь мокрый от брызг маленький иллюминатор.

Капитан сел на край постели и, усадив Красавицу к себе на колено, принялся неторопливо ощупывать, словно вспоминая пальцами, ее тело: груди, бедра, наконец лоно.

Принцесса не могла не признаться себе, что его неспешные прикосновения быстро успокоили ее. Девушка склонилась к его плечу, с наслаждением ощутив его жесткую, проступившую на подбородке щетину, вдохнув терпкий запах его кожаной одежды. Казалось, его волосы пахли свежими ветрами лесных европейских просторов, свежескошенной луговой травой.

Однако она все равно не могла унять слез. Ведь она никогда больше не увидит своей возлюбленной Инанны! И запомнит ли та ее столь недолгие уроки любви? Удастся ли ей найти среди жен гарема кого-то, с кем она сможет разделить свою страсть? Принцессе оставалось лишь надеяться на это. А то, что познала сама Красавица о сладостности, глубине и невыразимой мощи такой любви, останется с ней навсегда.

И даже теперь, в объятиях капитана, она раздумывала о совсем иных разновидностях любви: ей вспоминалась госпожа Локли и ее грубая деревянная шлепалка, которой девушку так крепко потчевали в городке; вспоминался широкий кожаный ремень капитана и его могучий член, который, кстати, сейчас нетерпеливо тыкался ей в нагое бедро сквозь удерживавшую его, словно в заточении, грубую материю бриджей. Красавица нащупала его пальцами сквозь ткань, шевелящийся, словно живущее собственной жизнью существо.

Красавица невольно вздохнула, почувствовав, как ее соски превратились в два затвердевших острия, и подняла глаза на капитана, приоткрыв губы. Тот улыбался, внимательно разглядывая ее. Капитан позволил ей поцеловать его в щетину на подбородке, легонько прикусить его нижнюю губу. Девушка заерзала на его колене, прижимаясь грудью к его куртке. Его ладонь скользнула ей под ягодицу, ощутимо прихватив за нежную щечку.

— Ни рубцов, ни отметин, — посетовал ей в ухо капитан.

— Нет, мой господин, — отозвалась Красавица. У султана ее охаживали лишь маленькими плеточками. Как же они были ей противны!

Принцесса скользнула руками вокруг его шеи, прильнула губами к его рту, проникла языком меж его губ…

— Что-то мы явно забегаем вперед, — отстранился от нее капитан.