– Нигде, – буркнул Ян, поднимаясь. – Я с вами наедине не буду разговаривать. Все, что вы хотите от меня узнать, вы можете узнать в присутствии главного врача. А секретов общих у нас с вами нет и быть не может.

– Да? Вы хорошо подумали?

– Вполне.

– И вы не хотите узнать, о чем я с вами собирался беседовать?

– Нет.

– Ну что ж, – ласково сказал Валентин Сергеевич, – не смею задерживать.

Последствия не заставили себя долго ждать. На ближайшей общебольничной конференции главврач назвала Колдунова взяточником и зачитала приказ об отстранении его от должности. Ян был переведен в рядовые врачи, а исполняющим обязанности заведующего отделением до выяснения обстоятельств назначался Цырлин.

– Ну и фиг с ним, – сказал Колдунов пригорюнившимся Вере и Светке. – Можно, я не буду давать пресс-конференцию по этому поводу? Да и что, в конце концов, произошло? Меня не арестовали, не уволили, даже выговора пока не вкатили. Я отделался легким испугом.

– Выпить хочешь? – Вера встала, принялась собирать на стол, но вдруг резко повернулась к Колдунову. – Нет, ну какая гнида! – с чувством сказала она.

– Ты о ком?

– Да об этой рыжей Кате! Она казалась мне порядочной женщиной, и на тебе! Жалоба на ровном месте!

– А ты откуда знаешь, по чьей жалобе на меня накатили?

– Ха! Чтобы записать то, чего я не знаю о больнице, хватит обертки от сникерса. Все остальное я знаю. Я знаю даже то, что Алевтина предлагала Свете замещать тебя, но она отказалась.

Ян вытаращился на Светку. Та внезапно густо покраснела.

– Зачем же ты отказалась? – укоризненно произнес Колдунов. – Нужно было прежде посоветоваться со мной. Ты стала бы превосходным заведующим, а теперь мы все вынуждены будем терпеть Цырлина, пока нам что-нибудь поприличнее не подберут. Правда, Света, я бы нисколько на тебя не обиделся.

Но все же ему было приятно, что Светка отказалась от его должности.

– Неужели это правда Катя настрочила? – спросила она. – Нет, что-то здесь не так.

– Все так. – Вера достала из шкафа рюмки и бутылку со стратегическим запасом спирта. – Светик, принеси из процедурного кабинета мерный флакон, я разведу.

Светка пошла было, но в дверях остановилась.

– Нет, не могу поверить. Это какая-то туфта.

– Да уж, мы ведь ее ничем не обидели, – кивнула Вера.

Колдунов со Светкой переглянулись. Они-то оба знали, что Ян как раз обидел гражданку Богданову. «Значит, она хотела от меня чего-то большего», – подумал он, и эта мысль неожиданно оказалась приятной. До этого момента Колдунов был уверен, что для Кати их свидание значило не больше, чем для него самого. Когда они расставались, Катя вела себя сдержанно, поэтому Ян был уверен, что она не станет его преследовать. А уж того, что она будет мстить ему за пренебрежение, да еще таким жестоким образом, он и представить себе не мог! Нет ярости страшнее, чем ярость отвергнутой женщины, это уж точно. Но если Катя возненавидела его настолько, что написала жалобу, значит, она, возможно, была в него влюблена…

А вот за это он готов был простить ей эту несчастную жалобу!.. Колдунов усмехнулся.

– Ну давай иди уже за флаконом, – поторопил он Светку.

Потом они дружно напились.

Колдунов начал было плотоядно улыбаться и делать намеки на секс, но Светка быстро остудила его, отвесив подзатыльник и прикрикнув: «Хватит! И так уже на бабах погорели!»

Ян вынужден был признать ее правоту. Действительно, отношения с женщинами у него не складывались. Он принялся жалеть себя, но тут разревелась Светка – оказывается, ей тяжело было осознавать, что ее лучшая подруга оказалась такой скотиной.

– Что мне делать? – всхлипывала она. – Приду я домой, что ей скажу? Не морду же ей бить!

Чтобы привести Светку в чувство, Ян выволок ее на лестницу, где было попрохладнее. Вера проводила их благосклонным взглядом. Кажется, она не оставляла надежд поженить эту парочку.

«Вот она точно не стала бы писать на меня телегу, если бы я ее бросил, – с неожиданной злостью подумал Ян про Веру. – Потому что она вообще никогда меня не любила!»

На лестнице он пугнул вышедших покурить больных, открыл окно и подставил Светкино лицо под струи относительно свежего вечернего воздуха.

– Успокойся. Тебе не нужно ругаться с Катей. Я не сержусь на нее. Если бы не она, на меня накопали бы что-нибудь похуже. К тому же ей есть за что мне мстить.

– Даже больше, чем вы думаете, – загадочно высказалась Светка и закрыла глаза.

– Осторожно, не выпади из окна.

– Тогда уж точно вашей карьере придет окончательный и непоправимый звездец!

Такого выражения на Светкином лице Катя еще никогда не видела! Светка без приглашения ворвалась к ней в комнату и яростно захлопнула за собой дверь.

– Что случилось? – Катя села в постели, лихорадочно соображая, чем могла так разозлить подругу… Потом заметила ее излишне резкие движения. – Светик, где же ты так напилась?

– Не твое дело!

– Пойдем, я тебя уложу.

– Пойдем знаешь куда! Хватит прикидываться! Зачем ты цветочек из себя строила, понять не могу! Испортила мужику жизнь! Или ты решила, раз так, то на, получи, фашист, гранату от советского солдата!

– У тебя что, белая горячка? – растерянно улыбнулась Катя.

Но Светка ее не слушала.

– Прежде чем катать на него донос, могла хотя бы сказать ему, что беременна. Может, он и женился бы!

– Ты с ума сошла, какой донос… – начала Катя и вдруг осеклась. – О Господи!

Как она могла забыть об «информационном письме», которое от ее имени настрочила мама! Но она была уверена, что главврач сразу отправила его в мусорную корзину – ведь за все время пребывания Маргариты Матвеевны в больнице никакой реакции на него не последовало. Господи, что теперь думает о ней Ян!

– Света, расскажи, что они сделали с Колдуновым?

– Что-что! От должности отстранили.

Катя заплакала. Никогда, ни при каких обстоятельствах она не желала ему зла. Она знала, что работа – главное в его жизни, и получилось, что она ударила по самому больному. Что толку теперь что-то объяснять? Кому нужны ее оправдания? Мама подложила ей мину замедленного действия. Но она сама тоже хороша! Как она могла подписать эту бумагу, даже не прочитав толком, что в ней написано?!

Ей было плохо как никогда в жизни. Она почувствовала, что ее любовь грубо осквернена, и осквернена ею же самой.

Почти до утра она, всхлипывая, излагала это пьяной Светке, которая годилась скорее на роль диванной подушки, чем внимательного слушателя.

– Короче, – сказала Светка в ответ на Катины откровения, – думать надо, что мы можем исправить, а не сопли размазывать.