25 августа 1946 года

Телеграмма

Кому: Руби Крейн

От кого: Маргарет Уайз Браун

Взяла билет на самолет до Сиэтла. Твой день рождения отпразднуем вместе!

Неужели Маргарет Уайз Браун действительно приезжала в «Синюю птицу»? Я вновь перечитываю телеграмму, а затем и письмо тетушки Руби, но не нахожу там упоминания о новых книгах. Это значит, у меня нет больше ключей для дальнейших поисков. Прошлое магазина манит еще сильнее, но я не знаю, как мне перевернуть очередную страницу.

Я вхожу в ресторан и с понурым видом опускаюсь на кухонный стул.

– Кое-кому, похоже, не помешает немного вина. – Гэвин тянется за стаканом и наливает туда рубиновую жидкость. – Что случилось?

– Я снова ходила к Магнусонам, – вздыхаю я. – Разговаривала с Викторией Магнусон.

– С королевой-матерью? – усмехается он.

– Да. Я рассказала ей про финансовые проблемы, которые обрушились на магазин, и она предложила помочь. Сказала, что хочет хоть немного расплатиться за свое обращение с Руби.

– Прекрасные новости, разве нет?

– Они были такими, пока в комнату не вошла ее дочь и не обвинила меня в том, что я пытаюсь выманить деньги у слабоумной старушки.

– Вот как!

Я делаю глоток вина.

– Я думаю, Мэй до сих пор переживает из-за того, что отец ее бросил.

– Ну, это можно понять, – дипломатично замечает Гэвин.

– Не знаю, – качаю я головой. – Я вообще не знакома с отцом, но совсем не чувствую себя брошенной.

Гэвин смотрит на меня так, будто видит меня насквозь.

– Это действительно так? – спрашивает он.

– Действительно, – говорю я. – Знаю только, что они с мамой встретились в баре и провели вместе ночь. Эми тоже не знает своего отца. Но тот, по крайней мере, задержался у нас до ее рождения. У меня нет ни малейшего желания искать своего папочку, но и брошенной я себя тоже не чувствую.

Гэвин кивает, но мне почему-то кажется, что я не до конца убедила его в своей искренности.

– Другое дело – Мэй, – продолжаю я. – Девочкой она обожала отца, но тот проводил с ней не так уж много времени. А потом у него и вовсе начался роман с Руби. Я прекрасно понимаю, что она должна чувствовать. Наверняка мой книжный магазин олицетворяет для нее давнюю обиду. Жаль, что она неспособна объективно оценить, как много он значит для города. Но больше всего мне жаль, что она не верит в искренность моих намерений.

– Перестань, – говорит Гэвин, – все это такие мелочи. Ты-то здесь ни при чем. Наверняка твоя Мэй скоро объявится и попросит прощения.

– Не думаю, – качаю я головой. – Видел бы ты выражение ее лица.

– Тогда нам нужно переключаться на план «Б».

– У вас есть идея, Ватсон? – интересуюсь я.

– Именно. Помнишь, ты говорила мне о переписке между твоей тетушкой и этой детской писательницей?

– Маргарет Уайз Браун.

– Так вот, почему бы нам не открыть магазин и не устроить здесь что-то вроде презентации? В благотворительных целях. Мы можем даже продать билеты, но об этом я сам позабочусь. Ты могла бы намекнуть о том, что мы готовим важное сообщение насчет литературного прошлого этого магазина. А на приеме мы бы рассказали о письмах между твоей тетей и писательницей.

– Блестящая идея, – говорю я. Мысли мои несутся с такой скоростью, что я с трудом поспеваю за ними. Про магазин и раньше писали в газетах. У Руби над столом даже висела статья в рамке, которую она вырезала из «Сиэтл Таймс». Думаю, местную прессу заинтересует мое предложение позаботиться о спасении всеми любимого магазина.

– Я так и вижу заголовок, – продолжает Гэвин. – «Создан фонд для сохранения всеми любимого детского магазина, в котором зародился замысел создания такой замечательной книги, как “Баю-баюшки, луна”».

Я вспоминаю последнюю пару писем между Руби и Маргарет. Что, если нам так и не удастся узнать конец истории.

– Я не уверена, что «Синяя птица» и правда послужила вдохновением для написания этой книги. Знаю только, что моя тетушка навела Маргарет на мысль написать что-нибудь о луне.

– Не знаешь, она когда-нибудь приезжала в магазин?

– Во всяком случае, планировала, – говорю я. – Мне удалось найти телеграмму, в которой говорилось о ее скором приезде. Не знаю только, произошло ли это на самом деле. Проблема в том, что я не могу обнаружить следующую пару писем.

– Наверняка есть подсказка, которую ты просто не заметила.

Я вытаскиваю из кармана письмо и телеграмму и вручаю их Гэвину.

– Посмотри сам. Никаких названий, – говорю я. – И что нам теперь делать?

С минуту он вчитывается в письмо, а потом на его лице появляется улыбка.

– Подожди-ка. А как насчет упоминания о самодельных книжках?

Он указывает на страницу, и я заново перечитываю эти фразы: По вторникам, к примеру, я планирую проводить занятия для юных писателей. Я раздам детишкам бумагу, ручки и карандаши, чтобы они могли сделать свои собственные книжки с картинками… Представляешь, как весело нам будет!