– Да я снесу к чёртовой матери эту богадельню! – Орёт Сойер, и дверь дребезжит от его удара.

Срываюсь на бег и несусь по коридору, вспоминая, как меня вёл Пирс отсюда. Вылетаю из дома и продолжаю нестись сломя голову дальше. Конечно, если Сойер узнает, что я была в доме, да ещё и спала наверху со своим любовником, то уж точно пойдут слухи. А это последнее, что мне нужно сейчас.

Выхожу из калитки и замечаю несколько машин, едущих в эту сторону. Рабочие, наверное. Быстро прячусь за кустами и жду, когда они проедут мимо меня. Никогда ещё не чувствовала себя наказанной школьницей так сильно, как сейчас. Хихикая себе под нос, бегу по дороге и выскакиваю в те места, которые уже более или менее знакомы. Когда я добираюсь до дома, то солнце уже вовсю припекает голову. Замечаю распахнутое окно именно таким, как я его и оставила вчера. Забираюсь в него и быстро закрываю окна. Мне очень повезло, что никто не вернулся ночью. Наверное, Пэнзи остался у Сью-Сью. Думаю, они занимались тем же, чем и я с Пирсом.

Только в своей комнате я падаю на кровать и улыбаюсь, как дурочка, смотря в потолок. Я переживаю снова и снова эту потрясающую ночь и продолжаю лыбиться, теперь как влюблённая дурочка.

Гравий за окном шуршит, и я привстаю на кровати, слыша спор внизу. Поднимаюсь и хмуро выглядываю в окно. Это Пэнзи, и он зачем-то притащил сюда нашу мать. Хотя это прекрасное стечение обстоятельств, чтобы диагностировать у неё психологические отклонения. Время на переодевания уже нет, поэтому я спускаюсь на первый этаж.

– Нет, с меня хватит, ясно? Ты всё ей расскажешь. Прямо сейчас всё расскажешь ей. Я больше не буду врать своей сестре из-за тебя и твоих домыслов. Я поддержал тебя в твоей лжи снова, но с меня хватит. Я долго думал и не намерен более придерживаться этой глупой легенды. Ты прямо сейчас скажешь ей правду, потому что я не буду ей врать. Ложь всё убивает, мама, и ты лишаешь меня снова возможности получить доверие и любовь моей сестры, – рычит приглушённо Пэнзи.

– И о чём ты мне соврал? – Недовольно складываю руки на груди и выхожу в гостиную. Они оба поворачиваются ко мне, не ожидая моего появления.

– Итак, выходит, что вы оба мне врали. Если от неё я этого ожидала, то от тебя, Пэнзи, нет. Я верила тебе, а ты, оказывается, что-то от меня ещё скрыл. И что? Я была права насчёт её измен нашему отцу с Генри Фьордом? Или у неё есть ещё один ребёнок от другого мужчины, которого она бросила, как меня? – Ядовито добавляю я.

Брат тут же бледнеет и приоткрывает шокировано рот.

– Что? Какие измены с Генри Фьордом? – Шепчет он.

– Хм, ты не знал? Надо же, я тоже многого не знала, но мне нравится видеть сейчас твоё лицо. Эта женщина обманывала тебя. Она не пьёт чай с подружками. Она пьёт чай и не только его с Генри Фьордом уже десять лет, – довольно тяну я, получая невероятное удовлетворение от их лиц. Внутри меня уже разверзается боль оттого, что и Пэнзи был с ней заодно. Он тоже мне врал. Единственный, кто мне не врёт, это Пирс. И я уж точно не пожалею, если он увезёт меня подальше от них. Я даже плакать не буду больше.

– Это ложь. Айви всё не так поняла. Это дружеские встречи и разговоры, – прищуривается мать, приказывая мне закрыть рот.

– Ага, а костюмы он носит, потому что не успел постирать обычную одежду? – Ехидно поддеваю её.

– Прекрати нести эту чушь, Айви! Не позорь меня! Мы об этом уже говорили! – выкрикивает она. – Живо в свою комнату собирать вещи! Пэнзи тебя отвезёт к автобусу!

– Бегу и спотыкаюсь. Ты мне не имеешь права приказывать. И к вашему сведению, я правда собираюсь собрать вещи, но не для того, чтобы уехать из города, а для того, чтобы переехать к своему парню. Да-да, вы слышали меня. Я здесь встретила потрясающего мужчину и провела с ним ночь в доме на холме. Эту ночь. Съели? – Гадко смеюсь и, резко разворачиваюсь, чтобы уйти.

– Боже мой… боже мой… мама! Сделай что-то! Айви, стой! – Пэнзи подскакивает ко мне и хватает меня за руку, но я вырываю её, зло смотря на него.

– Я взрослая и вы не можете меня запереть, как сделала это она. Вы не можете запретить мне жить с кем-то и спать с ним. А я это и намереваюсь делать. Очень часто. И мы собираемся уехать отсюда вместе, когда он закончит свои дела здесь. Я поживу у него, а вас для меня больше не существует. Ты мне врал так же, как и она. Я не хочу тебя видеть. Я не верю тебе, а своему парню я верю, и он меня точно защитит от вас. Он обещал это, и я как раз собираюсь снова встретиться с ним в доме на холме, чтобы сообщить ему, что я остаюсь с ним, а не с вами. Ты мне врал, – обвинительно указываю на бледного брата пальцем.

– Айви… просто скажи… успокойся и скажи мне… нам. Это был мужчина по имени Пирс? – Медленно спрашивает Пэнзи.

Бросаю на него удивлённый взгляд, а потом на мать.

– Не ваше дело.

– Айви! Я покажу тебе фотографию, а ты ответишь нам, знаешь ли кого-то с неё, хорошо? – Пэнзи срывается с места и несётся к шкафам. Он распахивает один и выгребает оттуда кучу альбомов. Они падают на пол с грохотом.

– Вы больные. Нет, правда, у вас с головой не в порядке. Я даже уже рада тому, что от меня отказались, – качаю разочарованно головой.

Брат бежит ко мне обратно и листает старые фотографии, а потом суёт мне под нос пожелтевший снимок.

– Ты узнаёшь здесь кого-то, Айви? – Нервно спрашивает он меня.

Хмуро вглядываюсь в лица людей, стоящих вроде бы на лестнице у больницы. Они все в белых халатах или форме. И среди них я вижу Пирса. Он улыбается на камеру и стоит рядом с молодым Генри Фьордом. Или его сыном, хотя у Генри нет сына, но там же в первом ряду внизу я узнаю маму. Ей не больше тридцати.

– Что это значит? – Выдавливаю из себя.

– Доченька, ты узнала там кого-то? – Мама подходит ко мне, а моё сердце начинает стучать быстрее из-за странного чувства страха.

– Тебя… Генри…

– И Пирса не так ли? – Добавляет она.

– Но это невозможно. Тебе здесь…

– Двадцать пять. Именно так, Айви. Это фотография тридцатидвухлетней давности, – кивает она, указывая взглядом на альбом.

– Хм, я не думала, что Пирс так похож на своего отца или кто это? – Недоумённо снова рассматриваю фотографию.

– Это не его отец. Его отец Майлз Уиллер, а он его младший сын – Пирс Уиллер. И Пирс совершил самоубийство тридцать лет назад, Айви…

Шум в голове становится безумно сильным. Мои ноги подкашиваются, и я медленно скатываюсь на пол, но брат отпускает альбом и хватает меня.

– Всё хорошо, Айви. Всё хорошо, – шепча, он ведёт меня к дивану.

– Я говорил тебе, что её надо предупредить. Говорил, что она должна знать настоящую причину, почему ты её спрятала, мама, – с упрёком бросает брат ей.

Я не могу поверить, что это правда. Мои виски сильно пульсируют, и я касаюсь их прохладными пальцами. Массирую их, не понимая, что здесь происходит. Да, Пирс говорил, что его усыновили, но не тридцать лет назад. Ему двадцать семь.