— Я подаю напитки в баре, так кто я, если не барменша?

— Эйдан управляет баром, Шон — кухней, а ты — обслуживанием, — терпеливо перечислил Тревор. — И я уверен, что если бы ты захотела, то смогла бы управлять всем бизнесом или любым другим баром в твоей стране или в моей. Но не в этом дело.

— Для меня в этом. — Дарси подавила вскипевший в ней гнев.

— Дарси, я рассказал тебе потому, что это касается нас обоих, потому, что мы любовники и мы оба заслуживаем ясного понимания ситуации. Теперь мы все прояснили и сошлись на том, что не позволим никому втягивать нас в эти сказки.

Тревор взял ее за руку, растер застывшие пальцы.

— Легенда сама по себе, мы сами по себе. И ты мне нравишься такая, какая ты есть. Мне нравится быть с тобой, и я хочу тебя так… я никого никогда не хотел так, как хочу тебя.

Дарси приказала себе расслабиться и смириться, даже постаралась принять довольный вид. Но где-то внутри звенела тревожная, болезненная пустота.

— Хорошо. Мы сами по себе. Я разделяю твои чувства, так что никаких проблем. — Ослепительно улыбнувшись, Дарси приподнялась на цыпочки, нежно поцеловала его и махнула рукой в сторону двери: — А теперь ступай. Мне пора.

— Ты придешь ко мне вечером?

Она озорно взглянула на него из-под опущенных ресниц.

— С удовольствием. Жди меня к полуночи, и я не стану возражать ни против ожидания, ни против бокала вина.

— Тогда до вечера. — Тревор хотел поцеловать ее, но она захлопнула дверь перед его носом.

И за закрытой дверью трижды досчитала до десяти. Затем выдохнула. Итак, они должны быть благоразумными и вести себя так, как желает его величество Маги. Он слишком рассудителен, чтобы впутываться в легенды или в любовь?

Ну, видит бог, она заставит парня поползать перед ней на коленях, прежде чем разделается с ним. Он предложит ей целый мир со всем содержимым. И, может, она примет его предложение. А парень получит урок: нечего шарахаться в сторону при мысли о любви к Дарси Галлахер.

В целом Тревора все устраивало. Работа шла строго по графику. Местные проявляли интерес и благожелательность. Ни дня не проходило, чтобы кто-нибудь не заглянул на площадку, не поделился своими соображениями или предложениями, не рассказал бы историю о том или другом из его родственников.

Он даже познакомился с некоторыми местными. Два человека, как выяснилось, работали на его стройке.

Пока Мик выздоравливал, приходилось больше времени проводить на площадке, но он не имел ничего против. Сосредоточившись на работе, он меньше думал о Дарси.

И похваливал себя за то, что все прояснил и уладил. Они современные, разумные люди. Им нет никакого дела до легенд и безумных эльфов. И до сновидений о синем сердце, ритмично бьющемся в океанских глубинах.

Поднимаясь с кружкой кофе в крохотный кабинет напротив спальни, Тревор напомнил себе, что бизнес на первом месте. Телефонные переговоры, обсуждение контрактов, заказ стройматериалов. У него нет времени на дурацкие размышления о том, видел ли он то, что видел, и верит ли в то, во что поверить невозможно. Кто будет выполнять его обязанности, пока он станет разбираться, сколько в ирландских мифах реального, а сколько вымысла?

Тревор коснулся диска под рубашкой. Это реально. Реальнее не бывает. Ничего, и с этим он справится.

А если позвонить в Нью-Йорк прямо сейчас, то можно застать отца дома. Он вошел в комнату и вздрогнул от неожиданности. Горячий кофе выплеснулся на руку.

— Черт побери!

— О, не надо ругаться. — Тихо прищелкнув языком, Гвен, сидевшая на стуле перед камином, невозмутимо вернулась к своему вышиванию. — Нужно смазать обожженное место.

— Ничего, обойдется. — Что такое ожог по сравнению с нежданной встречей с призраком! С призраком, предусмотрительно убравшим волосы в узел, чтобы не мешали вышивать! — Я почти убедил себя, что не верю в вас.

— Можете поступать, как вам удобнее. Хотите, чтобы я оставила вас в покое?

— Я не знаю, чего я хочу. — Тревор поставил кружку на стол, развернул рабочее кресло и, садясь лицом к Гвен, рассеянно лизнул обожженную руку. — Я говорил вам, что вы мне снились. Но я не сказал другого. Я почти верил, что найду вас здесь. Не совсем вас… кого-то… — Слово «живого» показалось грубым. — Реального. Женщину.

Гвен подняла голову и взглянула на него ласково, понимающе.

— Вы надеялись найти здесь женщину, которая вам снилась и которая ждет вас?

— Возможно. Не то чтобы я ее намеренно искал, — добавил он. — Но возможно.

— Мужчина, если даст себе волю, может влюбиться в сон или мечту. Это так просто. Никаких усилий, никаких хлопот. Но и никакой истинной радости, если мечта осуществится. А вы предпочитаете работать, чтобы достичь чего-то, не так ли? Иначе вы не были бы самим собой.

— Да, наверное.

— Женщина, которую вы нашли, требует много усилий и хлопот. Скажите мне, Тревор, а радость она вам приносит?

— Вы о Дарси?

— А с кем еще вы встречаетесь? Разумеется, я говорю о Дарси Галлахер. Красивая и сложная женщина, а ее голос… — Гвен умолкла, покачала головой, тихо рассмеялась. — Я хотела сказать «как у ангела», но в ней так мало ангельского. Нет, ее голос чисто женский, сильный и соблазнительный. Она соблазнила вас.

— Она может соблазнить и мертвого. Не в обиду вам будь сказано.

— Я не обиделась. Интересно, Тревор, вам не кажется, что именно ее вы искали?

— Я ничего не ищу. И никого.

— Все мы ищем. Счастливчики находят. — Руки Гвен замерли на ткани, расшитой ярким узором. — Мудрые принимают. Мне выпала удача, но не хватило мудрости. Неужели вы ничему не научились на моей ошибке?

— Я ее не люблю.

— Может, нет, может, да. — Гвен снова взялась за иглу. — Но вы побоялись раскрыть свое сердце. Вы так неистово охраняете эту часть себя, Тревор.

— Может, нечего охранять. — Может, она отмерла здесь, в Ардморе, еще до моего рождения, мысленно добавил он. — Может, я просто не способен на такую любовь, о которой вы говорите.

— Глупости.

— Я обидел другую женщину, потому что не смог полюбить ее.

— И, думаю, сами испытали боль, а потому я сомневаюсь в ваших словах. Поверьте, вы оба не просто справитесь с трудностями, но и прекрасно используете полученный опыт. Тревор, как только вы перестанете думать о своем сердце как об оружии, а не о даре божьем, вы найдете то, что ищете.

— Мое сердце не главное. Главное — театр.

Гвен издала звук, который — с некоторой натяжкой — можно было принять за согласие.

— Умение строить, тем более на века, достойно восхищения. Что может быть проще этого домика? Однако он пережил несколько поколений. Разумеется, кое-что изменилось, что-то достроено, но суть сохранилась. Как и эльфийский дворец под ним с его серебряными башнями и синей рекой.