– Значит, мы ее не нашли? – и она вздохнула, словно потеряла что-то дорогое. – А посмотри на этих!

– Эти совсем еще дети! – отмахнулся он. – И не могут знать о ней ничего.

– Зато как они держат друг дружку за руки! Если они смогут, когда вырастут, так же идти по этой дорожке, держась за руки и глядя друг другу в глаза – может быть, это и есть любовь?

– Может быть! – задумался он, – не знаю. Почему же взрослые так не умеют?

– Твои взрослые про нее слишком много знают… Или не знают о ней совсем ничего, а просто боятся. Но мы еще найдем эту любовь. Она есть – я знаю это точно…

– Ты смешная…

И снова полет, и скорость, и ветер в лицо! Иногда не хочется спускаться на землю, но порой так интересно заглянуть в тот мир, зайти в незнакомый дом, подсмотреть что-то еще – новое и необычное. А значит, снова падение, и приземление, и новая сказка…

4 января.

– Смотри, как тут весело! Какие все смешные. Машут руками, кричат. Они напоминают зверушек.

Она устроилась под самым потолком огромного зала, и теперь наблюдала за странным скоплением людей.

– Это потому, что здесь происходит очень взрослая игра.

– Даже взрослее, чем там, на трамплине?

– На трамплине детские шалости по-сравнению с этим.

– Что же они делают? Вот этот, похожий на фазана, который громко кричит и машет крыльями, или тот, напоминающий осла, который все время кивает головой и раздувает щеки.

– Играют. Делают ставки. Это биржа. Покупают дешевле – потом продают дороже. Во всяком случае, так им кажется. Это не всегда получается, но они очень стараются, поэтому так похожи зверят. Хотя этот ослик, который думает, что сейчас ему все удается, просто осел, потому что скоро все проиграет и начнет кричать и размахивать руками, как тот фазан.

– А что за рисунки на стене?

– Графики. Они отражают цену товара или значимость какой-нибудь фирмы. Но все не совсем так. Стоит какому-нибудь человеку на другом конце планеты, далеко за океаном, сказать в новостях что-то плохое, и эта линия поползет вниз или наоборот. Только щеки у этого человека должны быть толще, чем у того осла. И его все должны знать.

– Как интересно! А если мы этому человеку с толстыми щеками подскажем, что нужно говорить, и он сделает это, получится обман?

– Конечно! Ты поняла правила игры. Обычно так и происходит.

– Но ведь это не имеет никакого отношения к реальной действительности!

– Схватываешь на лету!

– То есть, просто обман? – удивилась она.

– Это игра, – терпеливо объяснял он, – а если все будут играть по-честному, теряется смысл.

– Тогда в чем идея?

– В том, чтобы эти фазаны верили во все, что им говорят, как ослы. И только единицы, знающие истину, будут выигрывать.

– Ты меня путаешь. Любой обман в результате вскрывается. Не может быть столько ослов.

– Да. Но случится это нескоро, и тогда мистер “толстые щеки” извинится задним числом.

– И все?

– Конечно. Они так играют. А за это время благодаря неожиданной информации немногие посвященные выиграют, а миллионы проиграют.

– Поэтому здесь нет ни единого окна и такой искусственный свет?

– О да! Декорации должны быть правдивы, но абсолютно далеки от действительности.

– Я понимаю! Понимаю!… Живой яркий лучик солнечного света может заставить кого-то задуматься – не ОСЕЛ ли он? И все верят?

– Большинство! А чем больше это стадо, тем легче им управлять. Когда человек наедине с собой, он способен задуматься о чем-то еще, но когда все вместе, они лишь смотрят друг на друга и повторяют движения.

– Может быть, им так легче защищаться, когда они вместе? Это инстинкт самосохранения!

– Пожалуй, ты права, такую толпу не заведешь в газовую камеру, но окружить их, идущих с лозунгами и песнями, колючей проволокой очень легко… Не расстраивайся, эти, которые толпятся здесь, хотя бы не стреляют друг в друга. Разве что иногда в самих себя.

– Они что-нибудь еще делают?

– Эти нет.

– А если кому-то все же удается выиграть, что тогда?

– Снова приходят сюда, чтобы проиграть. Эта игра не имеет конца.

– Они не хотят что-нибудь сделать? Ну… Посадить пальму, построить дом, полететь на Луну?

– За них это сделают другие.

– Теперь я поняла, почему здесь все так похожи на зверушек. Они ими почти стали… Так смешно… Спасибо тебе. Все так интересно!

И много-много хронометров на белоснежной лысой стене показывали свое время, каждые – строго свой час. Они разделили мир на пояса. Но почему бы не взять в руку кисточку и не раскрасить эти полоски круглой планеты в веселые цвета? Получилось бы очень красиво…

5 января.

– А ты не хочешь пригласить меня в театр?

– Театр? Сто лет там не был. Впрочем, почему бы и нет, тебе понравится.

– Ваш театр – это тоже игра?

– Пожалуй, самая высокая игра, на которую только способен человек.

– Ах, как красивы эти люди в необычных нарядах на сцене… среди бархатных кресел и лож зрительного зала под удивительными люстрами, откуда с высоты потолка спускаются водопады хрусталя и света.

– Света, который сейчас погаснет, и начнется спектакль.

– Зачем его гасят? – спросила она.

– Ну…

– А я знаю. Чтобы люди в зрительном зале не стеснялись своих слез… Вот в центре появился статный высокий старик. Он за сценой едва ходил, а теперь, словно скала на каменных ногах, ведет остальных за собою, и все смотрят только на него и слушают его мощный голос.

– Это великий актер. Но все это лишь игра, и пьеса придумана.

– Тогда почему люди плачут и верят этому старику?

– Потому что он гений.

– Гений обмана?

– Гений великого обмана. И люди, глядя на него, узнают в этой придуманной истории свою не придуманную жизнь и самих себя.

– Поэтому смеются и плачут? И поэтому их душа очищается, а после спектакля они уйдут в свой мир немножко добрее и лучше. Но, может быть, тогда это не обман, а сама правда?

– Не знаю.

– Я знаю. Это и есть правда и сама жизнь… Вот зрители встали, они прощаются с актерами, аплодируют. А великий старик желает спрятаться за спины других и поскорее уйти со сцены. Почему?

– Такое редко, но случается. Он не любит славы и все, что хотел сказать сегодня – уже сказал.

– А теперь торопится домой?

– У него нет дома.