Двойник снова пожал плечами.

– Не знаю. Этого не было списке, видимо, кто-то из обычных людей.

Странник потрепал свою бороду.

– Может, мне называть тебя Пресли.

– Нет.

– Тогда Элвис?

– Нет! Ни одним из этих имечек!

Странник чуть отступил назад.

– Расслабься. Я просто хотел проявить дружелюбие.

– Я не хочу, чтобы меня звали одной из этих кличек. Они штамповали их вместе со мной. Никто меня ни о чем не спросил. Понимаешь?

Странник поднял обе руки.

– Хорошо, хорошо, я просто спросил. Я не думал смеяться над тобой.

Двойник Пресли не ответил. Некоторое время они со Странником молча шли вперед. Наконец, Странник не выдержал.

– Эй!

– Что?

– Могу я спросить, кем был, прежде чем стал копией?

– Пустой формой.

– А где?

– Черт возьми, да откуда я знаю? Все стерли, когда меня отпечатали в это.

– Ты совсем ничего не помнишь?

– Помню, что было очень тесно.

– Ужасно, да?

– Да не то чтобы. Можно найти себе место.

– Что ты делал?

Двойник Пресли нервно дернул плечами.

– Не знаю. Наверно, рассказывал шутки.

После его слов разговор исчерпал себя. Склоны горы к тому времени стали уже весьма крутыми, и оба мужчины тяжело дышали. Они почти достигли уровня, покрытого облаками. Внезапно Странник опустился на траву. Он переводил дыхание.

– Все, хватит.

Двойник Пресли посмотрел на него сверху вниз.

– Вымотались, мистер Странник?

– Это и еще кое-что.

Копия Пресли присел на корточки рядом с ним.

– Кое-что?

Странник помотал головой.

– У меня плохое предчувствие. Двойник Пресли снял очки и внимательно посмотрел на Странника.

– Какое предчувствие?

Странник бросил на него холодный взгляд.

– Действительно хочешь знать? Двойник Пресли выгнул брови.

– Конечно.

Странник устремил взгляд в сторону и, наконец, сказал:

– Смотри.

Двойник Пресли обернулся. Внизу, на равнине, стены зиккурата обваливались вниз. Тут и там валялись огромные глыбы. Странник хихикнул.

– Я думаю, что теперь для таких, как мы, все кончено.

Ударные волны прошлись по всему разрушенному миру, создавая еще большие разрушения. Городки и города-генераторы сметались один за другим.

В некоторых, вроде Уютной Щели, генераторы взорвались от перенапряжения. Другие исчезли менее зрелищным образом.

Раскаленная докрасна долина около Псодуха взорвалась ядерным сиянием, которое превратило город в серый пепел. Землетрясения и шторма сотрясали окрестности Кон-Лека и Уэйн-скота. В Кон-Леке обрушилась главная башня, и без управляющего оборудования остатки города погрузились в небытие.

Когда толчки сотрясли Уэйнскот, Он наконец пробудился и пробрался в рушащиеся коридоры, в последнем приступе бешенства проваливаясь в ночной кошмар.

В Шаде кошмар начался еще до того, как ударные волны достигли города. Горожане погрязли в церемонии Дикой Охоты, в оргии истязаний и массовых убийств, которые они называли ритуальным очищением города от мутантов и больных. Рушащиеся здания и полыхающий огонь стали живописным фоном для финальных сцен омерзительного празднования боли.

Небольшая рабочая община Бет-Гилеад успела увидеть волны, катящиеся по пустыне к поселению. Огромные валы, поднимающие столбы пыли. Когда пыль заслонила свет, поселяне решили, что пришел день гнева их сурового божества.

Постигнув свою природную греховность, поселяне в молчании опустились на колени, вознесли молитвы, а потом просто вырубили генераторы и исчезли.

Братство также приняло свой конец очень спокойно. Последние часы жизни они провели в расчетах, надеясь найти ошибку, которая не позволила им предсказать разрушения в таком вселенском масштабе.

Единственными, кто приветствовал конец, были рулевые. Когда ударная волна докатилась до дороги на Кладбище, место парковки заполонила гигантская кавалькада блестящих грузовиков. Дав полный газ и подначивая друг друга, они погнали навстречу катящейся волне. По крайней мере, рулевые встретили катастрофу достойно.

Билли и Менестрель выпали из ничто. Они приземлились на жесткую поверхность ската песчаного холма. Падение сбило дыхание Билли, и несколько минут он приходил в себя. Наконец он поднялся. Менестрель, казалось, совсем не замерз.

Их окружал пустынный пейзаж. Насколько хватало глаз, везде – холмики песка посреди ничто. Здесь не было ни воды, ни растительности. Ни единого признака каких-либо существ.

Неожиданно Билли понял, что его это не тревожит. Его наполнило благостное ощущение спокойствия. Как будто окаменение. Он вытянулся и тронул приятеля за плечо. А потом потряс.

– Эй, проснись. Мы куда-то пришли.

– Что?

– Мы куда-то пришли.

Малыш Менестрель поднял голову.

– Ага, вижу.

Билли вытянулся на песке и глубоко вздохнул.

– Мне здесь начинает нравиться. Ты знаешь, где мы?

Малыш Менестрель закрыл глаза и сосредоточился. Билли немного удивило то, что он не стал сопротивляться. Через минуту Менестрель открыл глаза и тряхнул головой.

– Странно.

– Что «странно»?

– Оно ушло.

– Хочешь сказать, что твой дар ушел?

– Не дар.

– А что тогда?

Менестрель нахмурился. А потом криво усмехнулся.

– Мне кажется, что я потерял остальной мир.

– Что?

– Он ушел. Его больше нет. Насколько я могу судить, это все, что осталось.

– Ты шутишь?

– Нисколько.

– Это все, что осталось? – Билли принялся глупо хихикать. – Это нелепица.

Малыш Менестрель встал на ноги.

– А может, и нет.

Он принялся взбираться по склону на вершину насыпи. Взобравшись на вершину, он посмотрел вниз. А потом на Билли.

– Тебе лучше подняться сюда.

Билли попытался подняться на ноги.

– Что там?

– Поднимайся и посмотри сам.

Билли дошел до вершины. На верхушке насыпи вниз уходила неглубокая впадина. Малыш Менестрель указал на нее.