Бог предается молчанием. Чтобы не предавать, нужно действовать. Чтобы не выглядеть глупо, действию нужна сила соответствующей величины. Заранее можно сказать: это должна быть светская сила. Более подробно об этом повествуется в части седьмой данной книги. Здесь же мы предлагаем определиться, из чего вообще можно построить силу, из какого материала. Тут как со зданием: если конструкция плохая и гнилая, каким бы крутым ни был ремонт, но когда несущие детали развалятся, то здание рухнет, похоронив под собой все там находящееся.

Чтобы представить качество нужного нам материала, вообразим: перед нами океан серной кислоты. Наша задача: установить в нем платформу, на базе которой построить здание. Из такого представления рисуется понимание качества материала. В первую очередь это должен быть благородный материал, не подверженный коррозии.

Информационная среда современного мира сравнима с серной кислотой. Противостоять ей может человеческий материал, сохраняющий свою самость. В идеале он должен вообще не разлагаться. В реальности должен быть способен к максимальному сохранению себя.

Помимо этого материал должен обладать качеством, которое движет прогресс (сила без прогресса в материальном мире невозможна, о чем свидетельствует история жизни на земле). Для прогресса нужен не созерцательный интеллект, а деятельный, неугомонный, жаждущий понять то, в чем нет практической необходимости.

Прогресс — результат не столько стремления к лучшему, сколько следствие потребности творить ради творчества, то есть иррациональное желание. В творчестве есть жертвенность. Без нее нет полноценного стремления, ибо без жертвы нельзя проломить шаблоны.

Из этого вытекает третье качество — дерзость, пассионарность, способность выйти за рамки. Если этого нет, творчество будет пустым, а интеллект сведется к шлифовке уже сделанных открытий. Прорывных открытий он никогда не сделает.

Как бы ни был человек умен, благороден и устойчив к разрушительному давлению извне, но если не способен к творчеству, к порыву и полету мысли, он может, как угодно глубоко понимать опасность, но заставить себя действовать сообразно своему пониманию у него не хватит ни силы, ни воли. Умный и благородный во всех смыслах человек, лишенный бурления жизненной и творческой энергии, представляет собой умное пустое место.

Последние 50 лет в мире нет ни одного прорывного открытия. Почему? Потому что ушла дерзость. Без дерзости нет почвы для озарения. Только дерзкие способны на прорыв за границы привычного, без всякой выгоды, исключительно от полноты жизни.

Деньги озарения не дают, они выхолащивают, устанавливают границы. Зачем лететь на Марс, если наша цель — прибыль? С этой позиции само предложение вложиться в межпланетный полет, связанный с риском для жизни, глупо выглядит. Зачем? Денег заработать? Но это можно сделать гораздо быстрее и проще, вложившись в ценные бумаги. Космонавтам тоже непонятно, зачем рисковать жизнью, если главная цель — прибыль. Куда ни повернись, коммерческая логика удушает жизнь. Пухнут фондовые рынки и прочий виртуал, но подлинная жизнь становится вялой и дряблой.

Если взять потенциал любой развитой страны за 100 % и соотнести его со стоимостью экспедиции на Марс, а потом соотнести потенциал Испании времен открытия Америки со стоимостью экспедиции Колумба в Америку, мы увидим: полет на Марс более дешевое и менее рискованное предприятие по сравнению с экспедицией Колумба. Но мы никуда не летим и ничего не осваиваем. Потому что, а зачем? По этой причине человечество даже Луну до сих пор не освоило.

Прибыль не является целью, двигающей горы. Холмы и пригорки — да, но горы двигает только дерзость духа. Открывателями новых земель двигала не столько жажда наживы, как нам теперь внушают в школах, сколько высота стремлений, готовность от избытка дерзости рискнуть жизнью. У людей была физическая потребность дышать воздухом опасности. Все остальное, в том числе нагруженные золотом каравеллы, были приложением и следствием этих качеств.

Главная проблема современности — уходит дерзость. У людей нет духа замахнуться на высокое. Когда-то они были орлами, парящими в облаках и желающими жизни не столько долгой и сытой, сколько несгибаемой и правильной. А потом утонули в сытости и стали мелко мечтать. Финальный кризис — кризис смысла жизни, как в Риме III–IV веков до Р. Х. Если нет смысла умирать, нет смысла жить.

Итак, базовые качества народа, из которого можно построить новую силу, способную освободить человечество из затягивающейся петли, — благородство, интеллект, жажда творить и дерзость. Если этих свойств нет, силы не получится.

Какой народ наиболее полно обладает всеми этими качествами? Чтобы освободиться от личных вкусов и предпочтений, представим себя инопланетянами. Для нас все народы совершенно одинаковы, ни к одному из них нет эмоциональной привязанности. Мы их рассматриваем исключительно с позиции, насколько они годятся для решения задачи.

Человеческий материал классифицируется тем же способом, что и металл. Ему присущи общие свойства, но у всех есть индивидуальные характеристики. Одни металлы более прочные, другие более легкие, третьи более электропроводные и так далее.

Есть качества, свойственные всем народам. Есть качества, присущие отдельным народам. Одним свойственна воинственность, другим — склонность к торговле, третьим — пунктуальность, четвертые рождаются с чувством ритма, пятые по руке гадают хорошо. Каждому свое доминирующее качество, выделяющее его среди других народов.

Каждому делу более соответствует один народ и менее — другой. Например, механизмы, собранные цыганами, не будут пользоваться таким же успехом, как механизмы, собранные немцами. Араб в качестве воина эффективнее француза, что признавал Наполеон. Англосаксы больше финнов понимают в организации международной торговли. Евреи опережают другие нации в ростовщическом бизнесе. Русские обладают удивительными терпимостью и выносливостью.

Из всех свойств нужно выбрать одно — главное. И по наличию этого качества судить о пригодности/непригодности материала. Если главного качества нет, остальные бессмысленны.

Если основополагающим качеством является дерзость в широком смысле этого слова, каким мерилом мерить этот показатель? Способностью пойти на смертный бой? Кинуться на дзот? Задраить себя в горящем отсеке подлодки или пойти на костер? Или ставить на себе опыты, как делали первые врачи?

Выяснить, какая нация больше способна на такую жертвенность, какая меньше, дело неблагодарное. У всех имеется огромное количество примеров самопожертвования. Если даже удастся вычленить более предрасположенных, их будет слишком много. В итоге все сведется к системе кулика, хвалящего свое болото.

Мы видим мерилом интеллектуальную и творческую дерзость. Это резко сужает круг потенциальных кандидатов, не умаляя народы, не соответствующие этому признаку. Все они имеют воинскую дерзость, но не все имеют дерзость интеллектуальную. Нужны мыслители, способные пойти за свои убеждения на костер. Нужны апостолы, готовые лучше умереть за веру, умереть с верой, чем отказаться от нее и жить без веры.