— А что, если и так? Сидишь здесь и говоришь о том, чего не понимаешь. То, что ты шла Путем Воина, не имеет никакого значения, мы с тобой совсем разные. Это ты прояснила для меня перед тем, как я присоединился к Смертельной Тени. Возможно, это тебя искушает власть. У меня воля сильнее.

Резкий смех Тирианны уязвил гордость Корландриля.

— Ничего в тебе не изменилось. Ты ничему не научился! Я предлагаю утешение, а ты воспринимаешь это как критику. Возможно, ты прав. Возможно, вовсе не Путь Воина делает тебя таким надменным, ты всегда был так занят самим собой!

— Самим собой! — Корландриль поверить не мог тому, что услышал, и повысил голос. Сделав вдох, он смягчил тон. — Это ты находилась в свете моего внимания, много обещая, но, в конце концов, не желая дать ничего. Если я эгоистичен, то лишь потому, что ты забрала у меня то, чему я был бы счастлив посвятить всего себя.

— Я была неправа, ты не эгоистичен. Ты — обманываешь сам себя! Рационалистическое обоснование и оправдания — это все, что ты можешь предложить в свою защиту. Посмотри-ка на себя хорошенько, Корландриль, и тогда скажи мне, что это — моя вина.

Корландриль походил взад и вперед, анализируя слова Тирианны, перебирая их снова и снова, чтобы угадать их истинное значение. Взглянув на ее возмущенное лицо, он осознал правду.

— Ты ревнуешь! Когда-то я сходил по тебе с ума, и теперь тебе невыносима даже мысль о том, что я могу жить своей жизнью вне твоей тени. Может, дело в Элиссанадрин? Ты полагаешь, что у меня возникли чувства к другой, и внезапно ощущаешь, что ты не единственная в моих чувствах.

— Я и понятия не имела, что у тебя новый предмет желаний. Я рада. Я предпочла бы, чтобы ты поискал еще чьего-то общества, поскольку больше не являешься желанным гостем в моем.

— Это было ошибкой. Ты не стоишь ни того горя, которое приносишь, ни времени, которое поглощаешь.

Тирианна разрыдалась, закрыв лицо руками. Это было душераздирающее зрелище, очевидная попытка добиться сочувствия и внимания. Корландриль больше не желал, чтобы Тирианна манипулировала им. Не прощаясь, он отодвинул цветущие ветки и ушел.

После размолвки с Тирианной Корландриль попытался выкинуть этот эпизод из головы, занявшись скульптурой. С этой целью он вернулся в свои апартаменты, но никак не мог взяться за дело, расхаживая по квартире, уставленной скульптурами Иши, и каждое прекрасное лицо напоминало ему о Тирианне. Всякий раз, как он садился на скамью с белой глиной в руке, ему никак не удавалось представить себе образ для воплощения. Его голова была забита какими-то шипами и лезвиями. Попытки сотворить нечто прекрасное, чтобы обрести покой, воскрешали в уме все то, что его в наибольшей степени раздражало.

Не находя себе места, Корландриль вернулся в Храм Смертельной Тени, где обнаружил Элиссанадрин, которая вела бой с тенью в зале с доспехами.

— Быть может, ты не прочь поупражняться с кем-то? — спросил он, собираясь облачиться в доспехи.

Улыбнувшись, Элиссанадрин кивнула в ответ. Пока Корландриль одевался, она тихо заговорила.

— Чувствую знакомое смятение. Должно быть, это Тирианна.

Корландриль промолчал, его разум был сосредоточен на мантре постановки цели. Натянув нагрудник, он быстро кивнул Элиссанадрин.

— Прискорбно, что мы отдаляемся от тех, кого любим, но утешься тем, что по мере того, как меняешься, как продолжается твоя жизнь, появятся другие, с кем можно ее разделить, — заметила она.

Корландриль активировал доспех и согнул руки, пока он сжимался вокруг него.

— Это предложение пообщаться? — спросил он.

— Ты сегодня грубоват, — ответила она. — Я бы не стала предлагать себя в качестве замены Тирианны. Я — не она, поэтому ты должен воспринимать меня такой, какая я есть.

— Я бы не хотел, чтобы ты была Тирианной, — холодно заметил Корландриль. Сжав кулаки, он расслабил запястья. — И ты — не она. Я бы очень хотел поухаживать за тобой, и если все будет хорошо, мы могли бы разделить близость.

Элиссанадрин тихо рассмеялась.

— Иногда ты столь традиционен, Корландриль. Быть может, нам следует «разделить близость», а затем посмотреть, захочется ли нам ухаживаний? Я высоко ценю физическую совместимость.

Оба молча прошли в арсенал и взяли свои цепные мечи. Также в молчании они отправились вниз по проходу в сердце храма.

— Я уже ощущаю себя совместимым с твоим телом, — отметил Корландриль. Он поднял цепной меч к своему лбу. — Быть может, близость клинка убедит тебя.

Элиссанадрин, ответив на приветствие, заняла свое место на площадке для поединков. Откинув волосы за плечо, она робко улыбнулась.

— Я не сомневаюсь в твоей энергии или твоей выносливости, но, боюсь, с точки зрения техники тебе не хватает практики.

— Позволь доказать тебе, что я все еще хорошо помню все трюки и навыки, обретенные тяжким учением в прошлом.

Корландриль вошел в круг и встал лицом к лицу с Элиссанадрин, так близко, что ощущал ее дыхание и чуял запах ее кожи. Его сердце забилось быстрее при мысли о поединке и наслаждениях после него.

Шарканье по камню заставило обоих повернуться к дверному проему. Там стоял Кенайнат в доспехах, но без шлема.

Его темные глаза смерили взглядом обоих, не мигая, рот был сжат в тонкую линию.

— На поединок нет времени, нас призывают сражаться, автарх ждет.

Все еще под впечатлением от своего флирта, Корландриль и Элиссанадрин обменялись взглядами и поспешили за экзархом, который исчез в дверном проеме.

— Сражаться с кем? — спросила Элиссанадрин. Кенайнат не ответил.

Остальные, без доспехов, поджидали их в главном зале. Отряд последовал за своим экзархом, а Кенайнат все так же хранил молчание. Он повел их через узкие двери и вниз по длинному пандусу, который вел в круглый зал. Быстро зажглись огни, открыв взглядам четыре блестящих транспорта, окрашенных в тот же зеленый цвет, что и доспехи отряда. Они неподвижно зависли над металлическим полом, их изогнутые стреловидные крылья и высокая дуга верхнего стабилизатора отбрасывали на отряд тени.

Архулеш поспешил к ближайшему из них и прикоснулся к руне на боковой поверхности, чтобы открыть куполообразную крышу кабины. Ловко запрыгнув на борт, он прошел в переднюю часть транспорта. Корландриль дождался, пока остальные займут места сзади, прежде чем сесть рядом с Бехаретом, решив, что ему лучше не располагаться слишком близко к Элиссанадрин с учетом того игривого флирта, которым они только что занимались. Архулеш опустил крышу и раздался едва различимый гул — скиммер ожил.

Под управлением Архулеша он скользнул к отверстию в дальней стене зала, за которым ряд желтых огней освещал путь по извилистому туннелю. Архулеш непринужденно вел скиммер, увеличивая скорость, пока мелькающие мимо огни не превратились в одну расплывшуюся линию.