Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я положила телефон обратно.
— Еще тебе надо перезвонить Джейми.
— А это зачем?
— Когда он тебе звонил в прошлый раз?
— Никогда.
— Значит, это что-то важное.
— Да брось. Он вчера напился, набрал меня по ошибке.
Жизнь недовольно поморщился.
— Ну, может, он хотел извиниться за вчерашнее, а извиняться ему не за что, он ничего плохого не сделал. Он был на моей стороне.
— Вот позвони и скажи ему об этом.
— Я не хочу ни с кем об этом говорить.
— Очередная чушь. Ты заметаешь сор под ковер, и скоро он пойдет такими буграми, что ты будешь о них спотыкаться, — метафора, как ты любишь.
— Неужели все эти звонки важнее, чем время в обществе моей Жизни?
Я надеялась, что победила в этом раунде.
Он закатил глаза:
— Люси, ты на ложном пути. Я нисколько не хочу, чтобы ты превратилась в эгоистку, которая сидит и рассуждает о своей жизни. Надо соблюдать меру. Заботься о себе, но заботься также и о тех, кто заботится о тебе.
— Но это тру-удно. — Я закрыла голову подушкой.
— Но такова жизнь. Почему я решил с тобой познакомиться?
— Потому что я тебя игнорировала, — тоном ученицы, хорошо затвердившей урок, ответила я. — Потому что я забросила свою жизнь.
— А теперь что ты делаешь?
— Занимаюсь своей жизнью. Провожу с ней каждую секунду, пописать и то нельзя в одиночестве.
— Ты сможешь писать в гордом одиночестве, когда лампочку в ванной вкрутишь.
— Это тру-у-дно.
— Неужели?
— Во-первых, я до нее не дотянусь.
— Стремянку возьми.
— А у меня не-е-ту.
— Встань на унитаз.
— А там крышка пластиковая, она треснет, и я провалюсь.
— Тогда встань на бортик ванны.
— Это опа-а-асно.
— Все. — Он подошел ко мне. — Вставай.
Я застонала.
— Вставай!
Я выдралась из-под пледа, как капризный подросток.
— А теперь иди к соседке и спроси, не одолжит ли она тебе стремянку.
Я рухнула обратно на диван.
— Иди, — решительно скомандовал он.
Я встала и пошла к двери, вздернув нос.
— Под ноги смотри, а то споткнешься о свои подковерные бугры.
Через две минуты я вернулась со стремянкой.
— Ну что, все не так страшно?
— Мы говорили о погоде, а это страшная глупость. Не выношу пустой болтовни.
Он фыркнул:
— Тогда не болтай попусту, неси лестницу в ванную.
Я отнесла.
— Залезай на нее.
Залезла.
— Выворачивай старую лампочку.
Он светил мне фонариком, чтобы я видела, что делаю. Я вывинчивала присохшую лампочку и ныла, как ребенок, которого заставляют есть шпинат. Наконец она вывинтилась, и я замолкла.
— На, держи ее.
— Нет, все сама. Действуй так, точно меня тут нет.
Я цокнула языком и запела: «Ненавижу свою жи-и-изнь, ненави-и-ижу…» — и пела все время, пока слезала со стремянки, клала старую лампочку в раковину, доставала новую из коробки и лезла обратно наверх. Наконец я ее вкрутила, щелкнула выключателем, и ванная озарилась светом.
— Ура! — Я протянула ему победно поднятую руку. — Дай пять!
Он посмотрел так, точно я безнадежный псих.
— Вот еще. Подумаешь, лампочку поменяла.
Я пожала плечами, потом опять приободрилась.
— Ну что, еще блинчиков пожарим?
— Теперь, когда наконец здесь стало светло и видна вся грязь, можешь прибраться.
— Не-е-т! Вот поэтому-то я ничего не делаю. Сделаешь одно — бац, оно влечет за собой другое.
Я сложила стремянку и оттащила ее в прихожую, приткнув между вешалкой и дверью, рядом с грязными резиновыми сапогами, в которых я ездила с Блейком на летний фестиваль. Последний фестиваль, где мы были вместе и где я снимала на камеру Игги Попа, сидя на плечах у Блейка.
— Нет, не ставь ее сюда.
— Почему?
— Потому что здесь она будет стоять и пылиться ближайшие лет двадцать вместе с этими грязными сапогами. Иди отдай ее Клэр.
Что я и сделала.
А потом потянула его за руку на диван.
— Давай еще посидим потреплемся.
— Нет уж. — Он посмотрел на меня и усмехнулся. — Я не собираюсь тут с тобой прохлаждаться. У меня сегодня выходной от тебя.
— Ничего себе! И куда ты пойдешь?
— Найду куда. Даже мне иногда нужен отдых.
— Но куда ты пойдешь? Где ты живешь? — Я посмотрела наверх и ткнула пальцем в потолок. — Туда?
— На верхний этаж?
— Нет, ну… ты понимаешь. — Я показала глазами ввысь.
— На небо? — От изумления он открыл рот шире некуда, а потом расхохотался. — Люси, ну ты меня и насмешила.
Я тоже рассмеялась, как будто пошутила, хотя говорила всерьез.
— Я тебе оставлю кое-какое задание, чтобы ты без меня не скучала.
Я задрала нос, и он пошел к двери.
— Ну ладно, давай, — я похлопала рядом с собой по дивану, — сядь на минутку.
Мне вдруг очень не захотелось оставаться одной.
— О чем ты мечтаешь, Люси?
— М-м, люблю поговорить о разных мечтах. — Я устроилась поудобнее. — Или о снах. Знаешь, что мне сегодня снилось? Секс с нахальным бродягой из метро.
— Уверен, это было противозаконно.
— Мы это делали не в метро!
— Я не о том. Он еще совсем сопляк, а тебе уже почти тридцать, — подколол он. — В любом случае, я говорил не о таких мечтаниях. О чем ты мечтаешь в жизни?
— О, — я поскучнела, — даже не знаю, что ты хочешь услышать.
Он вздохнул и посмотрел на меня как на младенца.
— Что бы ты хотела сделать, реально, если бы могла? Чем заняться, где работать?
— Например, быть судьей на шоу «Икс-фактор». Чтобы отсеивать всяких бесталанных болванов. Лучше всего — открывать дверь ловушки и пихать их в бассейн с фасолью, это прикольно. Или я бы каждую неделю побеждала там на конкурсе моды. Шерил, такая, ведет конкурс, вся из себя: «Ой, Люси, где ты взяла это платье?», а я, такая: «Ой, это? Да у себя с занавески сняла». А Саймон, такой: «Вот, Шерил, у кого бы тебе поучиться, у Люси обалденное чувство…»