— Единственный раз с Лексой… Его… видели. На болту вертел я такое удовольствие, на всю жизнь запомнили. Четверо из двадцати выжило. А сейчас ты жахнул… так же почти…

— Молчи Кумар, вспоминать такое! — зло шикнул на него Бесогон и спросил Медоеда:

— Много ещё у тебя подобных сюрпризов? — Но Кумар внимания не обратил.

— Вроде как и нет больше, — ответил Медоед.

— Вроде как?

В ответ Дима снова пожал плечами. Отвечать на пусть и оправданный отчасти наезд не хотелось, пусть понимают, как хотят. Сейчас не об этом думать надо, что и озвучил.

— А чё тут думать, я кисляк пускать буду, дождёмся пока твари уйдут и свалим, — сказал Кумар.

В этот же момент в городе, в западном направлении, откуда и пришла Орда заражённых, что-то глухо грохнуло и следом пронзительно затрещало, словно древесину вдоль волокон рвут. Затем на несколько секунд всё стихло. Потом снова что-то грохнуло, да так сильно, что живо напомнило Диме сражение со скреббером, тот с похожим звуком пулялся своими разрядами. Звук тем временем сменился нагрохот, когда рушилось здание и встрепенувшиеся рейдеры увидели где-то в полукилометре вдоль по реке поднимающийся столб пыли. И правда, рухнуло что-то.

— Чё за херня там творится? — спросил в воздух Кумар, так как ответить никто ему не мог. Тут же и рация заговорила, это Анжелика интересовалась происходящим.

Бой. Почему-то Дима был уверен, что там кто-то сражается. Только вот сражение это очень странное, ни выстрелов, ни взрывов.

— Элитники сцепились, шо ли… не хотел бы я там оказаться… — предположил Бесогон.

Обрушилось ещё что-то, донёсся приглушенный рёв, ну точно, твари драку устроили. Вот только что там за Элитники такие, что здания складываются, будто карточные?!

— Матёрые же твари там месятся! — уважительно и с опаской произнёс Кумар, взглянув на напарников.

А разошлись там не на шутку. Грохот то нарастал, то сменялся дробным треском рвущейся тряпки, что-то часто и звонко лязгало металлом. Спустя, наверное, минуту, всё неожиданно стихло. А через несколько секунд донёсся то ли рёв, то ли рык. И явно победный. Через мгновение к этому присоединился ещё один, более низкий и клокочущий.

— Е… вашу мать… да чё там творится-то?! — Кумар аж присел на месте. Снова заговорила рация, Дима ответил Анжелике, что сам не знает и чтобы не высовывались.

Ещё через минуту Медоед понял, что поведение тварей изменилось. С них словно пелена какая-то спала, снова ими завладел Голод и злоба. Что было с заражёнными до этого, Медоед так и не понял, шкуры свои от этих самых тварей спасали, на анализ времени не имелось. И даже манера движения волны заражённых стала другой. Многие начали драться, другие спешили убраться подальше. Что-то это всё напоминало, но уставший от напряжения разум пока не мог выдать ответа, потому Дима и не стал мучить голову. Собственно, так поступили и остальные, снова усевшись у бортика.

К девушкам рейдеры перешли только к вечеру, когда в округе стало потише и беспокойных заражённых стало меньше. Кумар к тому времени начал выдыхаться, обновлять "кисляк" становилось всё сложнее.

Из здания мужчины выбирались через второй подъезд и с превеликой осторожностью. Стены и пол во многих местах пошли широкими трещинами и ощущалось напряжение, в котором находится дом. Ещё одну такую встряску он вряд ли выдержит. На первом этаже и в холле обнаружилось несколько свежих истерзанных трупов бегунов. Кровищи налито было, как на скотобойне. На улице трупов и крови с ошмётками тоже хватало. Взрывы выстрелов "Шмелей" произошли как раз где-то здесь. Многострадальный джип, оставленный у самого моста, к слову, тоже взорвался, захлестнуло волной заражённых, сюрприз под ящиком гранат сработал, сдетонировав и четвёртый выстрел гранатомёта. Воняло кровью, дерьмом и горелой плотью. Неприятно, но привычно.

В здании, где укрывались девушки, на первых этажах трупов было побольше, но уже к четвёртому ни одного не попалось. Видимо до того, как Кумар пустил "кисляк", твари продолжали заполнять здание в поисках скрывшихся где-то людей.

Встреча вышла бурной.

Анжелика кинулась к Диме, Кумар к лежащей на расстеленном спальнике и освобождённой от лишней поклажи Лексе. Та с ходу обматерила Медоеда, но без огонька и не обидно, по рации до этого всё уже было сказано. А вот по отношению к Анжелике у Олеси злости совсем не имелось. И правда, помирились они, что ли?

Затем долго обсуждали произошедшее, делились впечатлениями, неприятными, в основном. Про приключения девушек рассказывала практически только Анжелика, Олеся почти ничего не могла вспомнить до нападения того бегуна, лишь смазанные картинки и страх. Но, как ни крути, все были рады, что удалось выжить и, как ни крути, отчасти благодаря Медоеду. Вопросов к нему прибавилось и пришлось отвечать. Ограничился он, правда, скупыми ответами, которых, впрочем, хватило, чтобы от него отстали. И смотреть на него стали по-другому. Нет, не как на ненадёжного напарника или что-то в этом роде, наоборот, с большим уважением, что ли. Рассказывал он о Пекле, что там, чтобы выживать, надо обладать большими силами, чем просто полезный Дар и умение стрелять. Про оружие тоже говорил, ТАМ оно совсем бесполезно. И вот сегодня всем его словам нашлось подтверждение. Лекса даже в шутку спросила, мол, и Элиту уделать можешь в одиночку? Ответом был полу-кивок, понимай, как хочешь. Этого девушке хватило. И с Анжеликой она теперь разговаривала нормально, без всякой злости или раздражения. Видно, случился у них разговор по душам, пока сидели здесь одни. На это и сама Анжелика Диме намекала в мысле-образах. Ну и хорошо, если так, одной проблемой меньше.

* * *

Город покинули только на второй день, когда состояние ушибленной на всё тело Лексы вернулось в относительную норму. Плюс ожидали, пока уйдут заражённые. Жрать здесь нечего от слова совсем, кроме своих собратьев, бетона и ржавого железа с древесиной, поэтому монстры здесь и не задерживались. Кумар подпускал "кисляка", если какая из стай, на которые разбилась Орда, подбиралась близко к зданиям. Да и Крюки с мечами снова начали действовать, до той драки неизвестных тварей, они не особо и помогли, заражённые их совсем не замечали. Мысль, что это и почему, наконец, сформировалась в сознании Медоеда. Но прежде, чем её озвучивать, надо было убедиться, то есть, сходить на место той драки. Может и озвучивать ничего не придётся, всё само ясно станет. И очень уж Диме хотелось