Я без колебаний замотал головой. Во-первых, белые одежды. Вроде бы сатанисты любят подбирать темные, желательно черные тона. Во-вторых, посох, который старик держал в руке, точнее резьба на нем. Сплошь цветы, травы, а на набалдашнике изображение старика, чем-то похожего на самого Световида – такая же седая окладистая борода, длинные волосы, перехваченные простым кожаным ремешком, крупный нос, могучие густые брови… Только у того, что на посохе, налобная повязка украшена маленьким красным камешком, а у Световида на ремешке ничего.

Но главное – ничем таким от стоящего передо мной не веяло. Не было в нем ни злости, ни ненависти, хотя и добротой, признаться, если и отдавало, то еле-еле ощутимо. Скорее уж доброжелательностью и спокойствием, древним как мир. Вот сила, та самая, что облизывала мои ноги, в нем имелась, и изрядная. Только в Световиде она была как бы укрощенная, как тихое лесное озерцо – напоить водой запросто, а бури в нем не увидишь.

– Пояснять не стану – люди меня ждут, – равнодушно заметил старик, явно не собираясь меня уговаривать спуститься к центру полянки. – Светозара и так припозднилась, так что до рассвета всего ничего. Одно скажу: место это заветное, но темным силам тут отродясь не служили. Ты про Перуна, про Сварога, про отца всего сущего батюшку Рода, про матушку Мокошь слыхивал ли?

Уфф! Конечно же слыхал! И не раз! На душе сразу стало легче. Даже сила, сочащаяся из центра полянки, показалась не такой чуждой и не совсем чужой. Не то чтобы я считал себя каким-то язычником, идолопоклонником и приверженцем исконно славянской древней веры. Отнюдь. Нет, если бы в той, предыдущей жизни мне бы довелось узнать, что где-то поблизости в одной из деревень области справляют требы или возносят жертвы тому же Перуну или кому-нибудь еще – непременно съездил бы посмотреть. Но опять же из голого любопытства, не более.

А легче стало, потому что, как ни крути, они тоже боги. Все. С сатаной, Люцифером и прочими у них ничего общего. Скорее уж напротив – кое в чем они будут гораздо симпатичнее, чем суровый и жестокий бог-отец. Во всяком случае, тот, что из Библии. Впрочем, это уже философия, и вообще каждому свое. Хотя…

– А Светозара сказала… – начал я, но старик сердито нахмурившись, перебил:

– То она по недомыслию. К тому ж изрядно перепутала. Триглав сей… – И, вглядевшись в мое лицо, насмешливо хмыкнул: – Да что я тебе пояснять стану, коль ты, поди, и вовсе про него не слыхивал[29].

– Точно, – согласился я.

– Вот-вот, – подтвердил Световид. – Потому и ни к чему мне о нем сказывать. Словом, напутала она все. Опять же в таких местах каждому свое грезится, что ближе да душе родней, вот Светозара и… Ладно, будя о том! А за то, что поведал о ней, благодарствую. Отныне должок за мной.

Он вежливо склонил голову. Я автоматически ответил тем же и даже деликатно произнес:

– Чего там. Всякое бывает.

– Ну а теперь недосуг мне с тобой лясы точить. Не из наших ты, я сразу понял. Сам по себе, – вынес Световид категоричный приговор моей никчемной, на его взгляд, личности. – Вот жиковинка у тебя занятная. Я и ранее об ентом напалке слыхал, да думал – пустяшное, выдумка, ан и впрямь зрю. Токмо спит ныне сей камень у тебя, и как пробудить его, мне неведомо. Да и силенок в нем ныне – кот начхал да воробей наплакал. Хотя погодь-ка. – Он пристально уставился на мой перстень, затем вновь протянул к нему руку с растопыренными пальцами, почти касаясь камня, поводил ею и недоуменно заметил: – А ведь открыл ктой-то вход. То славно. Тогда его и подкормить можно. Ежели хошь, пойдем со мной – я тебе его напитать подсоблю.

– Авось и сам справлюсь, – вежливо отказался я от приглашения.

– Авось? – как-то вопрошающе хмыкнул волхв. – Можно и его призвать, коль возжелаешь. – И тут же пояснил, очевидно окончательно поставив крест на моих познаниях в славянских богах: – У меня на удачу заговор крепкий. А хошь, могу и на чудо. – Он немного помедлил, но, видя, что я остался непреклонен, махнул рукой. – Ну ин ладно, тут оставайся. Токмо один уходить не удумай, сгинуть можешь. Болото кругом. – Он уже пошел, даже не дожидаясь, что я решу, но затем повернулся, напомнив: – Коль девку ждать станешь, кострище не вздумай запалить – тут кой-кто его не любит. Нам большого худа не содеешь, а сам беды не оберешься. Но коль надумаешь опосля, в одиночку сюда не ныряй, не то заплутаешь. Лучше до завтрева дождись, а ближе к вечеру скажешь Светозаре, чтоб сызнова сюда привела.

Дальнейшее мне почему-то совершенно не запомнилось. Даже ожидание Светозары как-то смазалось или, наоборот, сплюснулось во времени. И как шли обратно, тоже не запомнилось. Голова чумная, будто угорел, и топал я по лесу словно во сне, совершенно не замечая дороги. Окончательно же пришел в себя лишь на лесной опушке.

Поначалу я вообще не думал возвращаться на полянку, но уж больно запали мне слова старика. Нет, про чудо я не думал вовсе – не в сказке живем. А вот про удачу… Ох и соблазн. Мистика, конечно, и, скорее всего, вранье. А вдруг не до конца? Ведь было там что-то эдакое на полянке, так почему бы не попробовать. К тому же если учесть, куда именно я еду – а иначе как гадючьим гнездом двор Иоанна не назовешь, – мне бы ой как пригодилась подмога красавчика Авось.

«Да и риска никакого, – уговаривал я себя. – В конце концов, пускай не будет лучше, но и хуже все равно не станет, так почему бы не попытаться? И вообще, если тут живут боги, то, значит, дьяволу там не место».

Словом, любознательность победила, причем с огромным преимуществом, так что к следующему вечеру я уже настроился на путешествие в лес, о чем сообщил донельзя обрадованной Светозаре, а ночью, хотя и не без колебаний, устремился следом за Световидом в глубь полянки.

Туман мне совершенно не мешал, позволяя хорошо видеть в радиусе полутора-двух метров. Дальше, конечно, все терялось, но мне вполне хватало того, что вокруг. Камень я заметил сразу. Немудрено. Огромный серый валун, отливающий сединой, возвышался над землей чуть ли не на полтора метра, да и в ширину составлял не меньше. Верхушка его была идеально плоской, словно кто-то ее срезал, причем давно, в незапамятные времена – уж очень гладкой была отполированная поверхность. Видно, многие с тех пор водили по нему ладонями. А может, резак был хороший? Кто знает.

Световид велел приложить ладонь к камню, перевернув перстень лалом вниз так, чтобы он касался поверхности валуна. Я послушно сделал все так, как сказал старик.

Он накрыл мою руку своей и застыл, беззвучно шевеля губами. Почти беззвучно. Кое-какие обрывки мне услышать удалось, хотя большинства слов я не понял. Отчетливо и понятно прозвучали лишь первые строки:

Камень к камню идет.

Камень силу зовет.

Старший брат отдает.