Мимо нас проводят изредка и сегодня проводят партии австрияков. Почти все они — пьяные, жалуются на большие потери от нашего артиллерийского огня.

Основательно обстроились они здесь на зиму. На брошенной ими позиции 4 линии окопов с проволочными заграждениями (перед первой линией окопов заграждения очень сильные). Сейчас пришло известие — Колки взяты, и мы уже за Стырью. Дело идет хорошо. До свидания, мои дорогие, кланяйтесь всем.

Ваш Женя».

После прапорщика осталась брошюра, которая была писана для солдат, о чем упоминается в 14-м письме. Приводим этот простой, но выразительный текст, который ясно высвечивает и причины Первой мировой, и позицию русских патриотов:

«ИЗ-ЗА ЧЕГО ВОЮЕМ МЫ С ГЕРМАНИЕЙ

Спроси у нас любого солдата: “А что, братец, из-за чего воюем мы с немцами?” Иной ничего не ответит, — так и не знает, за что он отдает свои силы и свою жизнь. Иной, который толковый, скажет: “Из-за того, что Австрия напала на Сербию, а мы не захотели сербов дать в обиду, — пошли на Австрию войной. За австрийцев тут вступились немцы, а за нас — французы и англичане. Отсюда все и пошло”.

Выходит, значит, что все это истребление взаимное, которое сейчас чуть не целый мир захватило, — дело случайное. Не напади Австрия на Сербию или не вступись за сербов мы, ничего бы этого и не было.

Да и мы-то словно бы уж больно просты: из-за того, что Австрия где-то там на Сербию напала, у которой и вся-то армия в 300 тысяч, Россия вдруг миллионов своих сыновей не пожалела. Ну, мы еще туда-сюда: все-таки сербы народ нам родственный. А французы-то с англичанами с чего ввязались? Из-за чего — дружбы с нами что ли? Так ведь по нынешним временам — “дружба вместе, а табачок врозь”. “Из-за дружбы теперь миллионы людей не отдают, миллиарды денег на ветер не швыряют”. Видно, что-то тут не так. Видно, была причина поважнее Сербии, коль пошли одни народы Европы на других и дерутся вот уже второй год так, как до сих пор от сотворения мира не дрались.

А коли так, — из-за чего же, в самом деле, началась эта война, и кто ее настоящие зачинщики?

Начали эту войну, по-настоящему, не мы и даже не австрийцы, — начали её немцы, а зачем она понадобилась им, это мы сейчас узнаем. Кто умеет хоть немножко разбираться в картах и планах, то, взглянувши, как расположились государства в Европе, сразу увидит, что Германия зажата, как в тисках, — с одной стороны — Францией, а с другой — Россией. Немцы давным-давно уже начали с опаской поглядывать на своих могущественных соседей и думать: “А ну, как им вздумается вместе с разных сторон объявить нам войну. Пожалуй, ведь, нам придется тогда туго”. Сорок с лишком лет тому назад (в 1871 году) им выпал случай попробовать свои силы: французы объявили им войну. Германия тогда, как и Россия в былые годы, состояла из многих отдельных княжеств. Княжества эти объединились, победили Францию и заставили её уплатить огромные, по тогдашнему времени, деньги.

После этой победы, немцы поняли, что, соединившись вместе, они будут очень сильны, и из всех мелких княжеств устроили одно государство — Германию.

На французские деньги государство это очень быстро стало богатеть и развиваться, и понемножку немцам стало казаться, что сильнее их и народа нет на свете, что они должны властвовать над всеми, а остальные народы годятся только для того, чтобы служить им. У них и в национальном гимне так поется: “Германия должна царить над всеми”. В гордости своей они стали думать, что сам Господь Бог только для того и существует, чтобы помогать Германии, что Он непременно должен быть на их стороне. Наверное, кой-кто из вас видал немецкие пряжки для поясов; так вот, даже на этих пряжках по-немецки написано: “Бог с нами…” Особенно пренебрежительно смотрели немцы на нас, русских. Мы были для них чем-то вроде домашнего животного, вроде дойной коровы, из которой они высасывали все что можно.

Один немецкий ученый, например, открыто написал, что русские — это рабы, и ни на что, кроме рабства, не пригодны. Так думали в Германии многие, и хозяйничать над этими рабами немцы тысячами приезжали к нам в Россию.

Какой-нибудь последний немецкий мастеровой ехал к нам, становился управляющим, распухал, как клоп от нашей крови, а вместо благодарности за нашу хлеб да соль покрикивал на наших рабочих: “Эй, вы, русские свиньи!”

Так же немцы и сейчас кричат на наших пленных, заставляя их рыть для себя окопы.И все же, несмотря на все пренебрежение к нам, немцы смертельно нас боялись, — они боялись нашей многочисленности: ведь население России в два с половиной раза больше, чем население Германии.

Они все время с тревогой ожидали, “а ну как наша покорная дойная корова вдруг одумается и обратится в разъяренного быка! Сумеем ли мы тогда с нею справиться?”

Напрасно мы их уверяли в нашем миролюбии, напрасно указывали им, что нам и своей земли девать некуда, — только разрабатывай (ведь, слава Богу, наша Россия занимает одну шестую часть всего света). Немцы рассуждали по-своему, по-волчьи: “У них, мол, под боком такой лакомый кусочек, как наша Германия. Как же им захватить ее не попробовать!” С такой же опаской смотрели они и на своего давнишнего врага — на Францию. Так же казалось им, что французы непременно должны попробовать отомстить им за свое поражение.

И вот немцы решили, что так или иначе, а воевать им с нами и с французами придется. Им надо было воевать с нами, во что бы то ни стало, покуда мы еще как следует не развились и не окрепли, пока мы сами не поняли, что надо нам стряхнуть с себя немецкую пиявку. Им нужно было оглушить и раздавить нас так, чтобы мы больше никогда уже не встали, чтобы мы навек остались рабами немцев. Но, чтобы начать такую войну, надо было хорошенько приготовиться к ней. Немцы так и сделали. Готовились они к ней долго — больше 25 лет — и готовились усердно. Как они приготовились — многие из вас и на себе уж испытали, а о том, как они готовились, я немножко расскажу.

Решивши, что им надо разбить и покорить своих соседей, немцы все в своей стране поставили на военную ногу. Они с ранних лет внушали своим детям, что немцы — лучший народ в мире, что все немецкое — хорошо, а не немецкое — скверно. Еще с детства многие из них обучались военному строю и приемам в своей школе. Вырастая, чуть не половина из них становилась добровольными шпионами. Немцы, как тараканы, расползались повсюду и везде вынюхивали, высматривали, подслушивали и доносили своему правительству.

Шпионство считалось у них почетным делом. Шпионили немецкие офицеры, шпионили купцы, приезжавшие в чужие страны, шпионили немецкие священники; от них не отставали и немецкие ученые. Не брезговал шпионством и сам их император — Вильгельм Второй, разъезжая с визитами по иностранным государствам. Мало того, не жалея денег, щедро отпускаемых правительством, немцы приезжали в соседние страны и под видом мирных поселенцев скупали земли (недалеко от границы), могущие понадобиться в случае войны.

На этих землях они открывали кирпичные заводы, разводили сады, устраивали обширные поместья…

Когда же в начале войны по этим местам пришлось наступать нашим войскам, то оказалось, что ямы и канавы на кирпичных заводах были для немцев чудесными, готовыми окопами; в садах были найдены готовые площадки для установки тяжелых орудий и для спуска аэропланов, а те стены сараев на немецких усадьбах, которые смотрели к нам в Россию, были каменные, аршинной толщины и с узенькими окнами-бойницами. Всякое новое изобретение немцы прежде всего старались приспособить для войны. Появлялись управляемые воздушные шары — германцы выдумывали «цеппелины», которые теперь бросают бомбы на беззащитных мирных жителей; появились аэропланы — немцы первые приспособили к ним пулеметы.Еще в мирное время немецкие летчики, будто бы “по ошибке”, залетали не раз за французскую границу. На самом деле это делалось, конечно, для того, чтобы приспособиться к будущим военным полетам.