9. В сцене, где Пий попытался запретить отцу Фонтане прикрепить звезду Давида к своей рясе, папа произносит: «Мы запрещаем ему делать это – запрещаем с папского престола!» Это абсурд. Заявления «с папского престола» могли делать только в отношении догматических формулировок {373}.

Исторические аспекты пьесы «Наместник» содержат дополнительные косвенные доказательства того, что это шоу является продуктом деятельности специалистов КГБ по фальсификациям. Приложение к пьесе под названием «Исторические пояснения» описывается следующим образом:

«Сорок пять страниц аргументации и доказательств! Но количество может ввести в заблуждение. Все материалы представлены вперемешку; мы редко точно указываем, откуда взяты аргументы и цитаты… Источники, относящиеся к солидным собраниям, упоминаются лишь в единичных случаях; зато часто упоминаются доказательства и свидетели сомнительной ценности… Работа основана на доказательствах из вторых и третьих рук, на популярных изданиях, которые даже не претендуют на какие-либо подтверждения» {374}.

В «Исторических пояснениях» раскрывается тесная связь пьесы с послевоенной советской пропагандой. Как отметил немецкий ученый Майкл Фельдкамп, «летом 1963 года Ватикан отметил «многочисленные совпадения» между спектаклем Хоххута и обычной коммунистической пропагандистской кампанией против Римско-католической церкви папы римского, «среди которых – обвинение в совместном с Гитлером крестовом походе против Советского Союза», а также утверждение, что отказ Святого престола и ордена иезуитов от христианских нравственных принципов объясняется их «огромными экономическими владениями» {375}.

Правительство Западной Германии даже выразило «глубокое сожаление» в связи с такими нападками на Пия XII, поскольку тот протестовал против расовых преследований со стороны Третьего рейха и «спас столько евреев от преследований, сколько вообще было можно спасти» {376}.

Совсем недавно Джованни Мария Виан, редактор газеты Ватикана «Л’Оссерваторе романо», написал, что в спектакле «использованы многие идеи, предложенные Михаилом Марковичем Шейманом в своей книге «Ватикан во Второй мировой войне», впервые опубликованной на русском языке в Институте истории Академии наук СССР, инструменте пропаганды коммунистической идеологии» {377}. Виан отметил, что позиция, занятая Пием XII во время войны, была «антикоммунистической, и по этой причине уже во время войны папа стал объектом советской пропаганды как лицо, находившееся в сговоре с нацизмом и ее ужасными порождениями» {378}. Книга Шеймана, безусловно, являлась исключительно советским пропагандистским продуктом. Историк Джон Конвей объяснял:

«Книга Шеймана примечательна тщательной выбраковкой подлинных материалов и полной извращенностью своих выводов. Согласно Шейману, папа Пий XII был одержим лишь одной мыслью – о необходимости организации крестового похода против Советского Союза. И он искал любого возможного пособника для достижения этой цели. Как результат, действия любого антисоветского правительства, даже преступного, игнорировались или даже одобрялись. Хоххут использовал различные варианты этой «концепции», хотя он и отрицал очевидные обвинения в адрес Ватикана в стремлении организовать крестовый поход против большевизма» {379}.

Хоххут имел явное преимущество перед Шейманом. Он и легион его пропагандистов и сторонников могли ответить на любую критику репликой, что это всего лишь спектакль, всего лишь вымысел. В то же время, особенно с учетом исторического приложения, пьеса «Наместник» претендовала на историческую истину. И именно это являлось конечной целью советской дезинформации.

Спектакль «Наместник» шел на берлинской сцене всего лишь две недели, получив противоречивые в лучшем случае отзывы, однако смог вызвать политический скандал {380}. То, в каком негативном свете в пьесе показали Пия XII, вызвало возражения практически у каждого, кто не понаслышке знал о деятельности папы в период войны. Федеральный канцлер ФРГ Конрад Аденауэр даже извинился перед Ватиканом за постановку Пискатора {381}.

Несмотря на непродолжительный и коммерчески неудачный дебют, «Наместник» тем не менее быстро перевели и поставили на сцене некоторые хорошо известные театральные деятели – западные коммунисты или сочувствующие. Например, первая французская постановка «Наместника» состоялась в парижском театре “L’Athйnйe”. Перевел пьесу Хорхе Семпрун, отмеченный наградами писатель и драматург. Он также являлся активным коммунистом {382}.

Семпрун с юношеских лет был активистом компартии, во время Второй мировой войны он присоединился к коммунистическому отряду Сопротивления во Франции. После войны, оставаясь во Франции, он также вступил в ряды запрещенной и изгнанной из страны Коммунистической партии Испании (КПИ). В течение почти десятилетия в 1950-х годах и в начале 1960-х годов Семпрун оказывал помощь в организации подпольной деятельности КПИ {383}. Фактически в то время, когда Семпрун перевел пьесу Хоххута, он все еще был активным членом высшего органа компартии, ее Политбюро. После исключения в 1965 году из Политбюро в связи с разногласиями по вопросам стратегии партийной политики Семпрун смог по-настоящему сосредоточиться на своей не противоречащей закону писательской карьере {384}.

Режиссерами французской постановки выступили Фрэнсис Дарбон и известный британский постановщик Питер Брук. Как и Пискатор, Брук был театральной легендой. Его отличие от Пискатора и Семпруна заключалось в том, что нет никаких документальных свидетельств его членства в коммунистической партии. Тем не менее в юности Брук писал, что его «политические устои» пошатнулись, когда Советы достигли договоренности с нацистским режимом {385}. Кроме того, во время Второй мировой войны Брук сделал постановку пьесы, и это был его первый режиссерский опыт, доходы от которого шли в «Фонд помощи России» {386}. Брук в 1955 году совершил весьма успешную поездку в Советский Союз {387}. Рассказывая о привлекательности своей работы для советских людей, постановщик дал этому явлению такое объяснение: «Самое главное, когда характеризовали мое произведение, советские критики отметили, что ему присущи простота, аскетизм и экономия. И вдруг они осознали, что это те же самые слова, которыми Хрущев характеризовал свою новую линию партии» {388}. Позже, когда Брук осуществил постановку пьесы, направленной против войны США во Вьетнаме, лорд Чемберлен жаловался, что она была «отвратительной, антиамериканской и коммунистической по духу» {389}.

Спектакль «Наместник», поставленный Бруком, шел в Париже около шести месяцев. Потребовалось достаточно длительное время, чтобы в результате во Франции появился так называемый «исторический театр»[47]{390}. Бруку, впрочем, не нравился термин «исторический театр». «Вам никогда не добраться до настоящей истории, – говорил он. – Я бы предпочел называть это мифическим театром» {391}.

Кроме работы во Франции, Брук был также одним из трех постоянных директоров нового, но уважаемого Королевского шекспировского общества, работавшего в помещении театра «Олдуич» в Лондоне. Это общество создал Питер Холл (позже – сэр Питер Реджинальд Франклин Холл), еще одна влиятельная фигура британского театрального мира послевоенного периода {392}. Он, Брук и французский режиссер Мишель Сен-Дени {393} являлись постоянными директорами вновь созданного общества. Как и многие молодые режиссеры в то время, Холл находился под сильным влиянием популярных театральных тенденций, и Королевское шекспировское общество вскоре стало «считаться авангардистским оплотом» {394}.