Здесь возникает еще одна опасная тенденция. К сожалению, идея сепаратизма зачастую тесно связана с идеей национализма. А национализм в Европе сейчас очень заметно поднимает голову. Как правило, эти националистические идеи представляют партии крайне правого толка — и вдруг они начинают поддерживать Россию. Но это отнюдь не те союзники, которые нам нужны и которых Москве хотелось бы иметь. Когда ряд европарламентариев, настроенных на американскую позицию, ненавидят Россию, а ряд политиков крайне правого толка, таких как Марин Ле Пен, говорят, что Россия — это круто, сама Россия оказывается в очень сложном положении.

Выяснилось, что политические партнеры как таковые у России отсутствуют. Само это понятие никогда не рассматривалось. Есть более или менее тесные контакты разных политических партий, но нет озвученной государственной позиции. Кроме того, стало ясно, что лично у Владимира Путина могут быть замечательные отношения с разными политиками, но когда наступает кризис, проявляются какие-то глубинные противоречия, которые сложно было даже себе представить. Это либо комплексы еще времен ГДРовского воспитания госпожи Ангелы Меркель. Либо резкое неприятие прохристианской позиции господина Франсуа Олланда. Можно вспомнить и бывшего президента США Джорджа Буша-младшего, с которым у Путина были великолепные дружеские отношения, но логика событий все равно сработала по-своему. Да и с Бараком Обамой поначалу на личном уровне все было нормально.

Повторим: России пора уже начинать серьезно относиться к тому, как объяснять миру свою политику. До сих пор Россия традиционно реагировала на непонимание со спокойствием и даже безразличием: «Ну не знают и не знают, это же им нужно, а не нам». Путин однажды сказал: «Все равно им наш газ нужен — придут к нам и купят». А это неправильно.

Один из авторов этой книги как-то раз заметил, что фраза «умом Россию не понять, аршином общим не измерить» — это фактически приговор, а не похвала. Это как раз печально, потому что означает невозможность выстраивания нормальных, в том числе дипломатических отношений. Мы привыкли произносить эту цитату с придыханием и восторгом собой — а никакого придыхания и восторга здесь нет и быть не может.

Как ни странно, Путин, являясь на самом деле абсолютно логичным и внутренне непротиворечивым политиком, непонятен Западу отнюдь не потому, что он «да, скиф, да, азиат». А всего лишь потому, что некому толком объяснить последовательность его шагов. Россия вдруг, словно айсберг, выходит из тумана, встречается с «Титаником» и продолжает свой путь, не задев его. Конечно, большое спасибо айсбергу, — думают люди на «Титанике», — но хотелось бы все-таки понять, как он дрейфует.

Путин иногда предпринимает попытки объяснить. Но Путин, заметим, находится не в том положении, когда он может и должен объяснять каждый свой шаг: он политик, ему нужно оглядываться на внутреннюю ситуацию в стране и отслеживать очень многие факторы, действующие здесь. Иногда объяснениями занимается Сергей Лавров, который, впрочем, тоже решает чисто прагматические задачи. Но почему этого не в состоянии сделать огромная российская элита?

Давайте зададимся таким вопросом: кого еще из российских политиков знают на Западе? Узкие профессиональные круги знают Сергея Лаврова и Виталия Чуркина. И столь же узкие круги, наверное, что-то слышали об Игоре Шувалове и Аркадии Дворковиче, потому что как-то коррелируют с ними по роду занятий. Разумеется, знают Дмитрия Медведева. И всё. Кстати, вспомним, что Хиллари Клинтон в свое время даже не смогла правильно произнести фамилию Медведева, что само по себе достаточно показательно. При том что американских политиков в России знают гораздо больше, вплоть до отдельных людей в Госдепе. То есть, к сожалению, российские элиты не представлены в мировом политическом пространстве.

Если оперировать футбольными ассоциациями, то Владимир Путин и Сергей Лавров — это, условно говоря, Лионель Месси и Жерар Пике. Но необходима еще куча игроков, тренеров, массажистов и менеджеров, чтобы футбольный клуб мог нормально работать. В России же распространено совершенно противоположено отношение: есть две-три звезды, и пусть они все вытаскивают. Мол, что вам еще надо, вам же Путин все сказал. Ну вот еще Виталий Чуркин попытается объяснить. Но это же неэффективный метод. Притом, очень важно, чтобы российскую позицию объясняли иностранцы. А для этого они должны быть вооружены не деньгами, а информацией.

Между тем в Америке — а возможно, и в Европе — уже давно, например, не проводится ни одного конкурса на лучшую работу о России среди студентов. Уже давно нет конкурсов на лучшую диссертацию по российской истории или политике среди аспирантов. Практически не осталось премий профессорам провинциальных университетов, разрабатывающим российские темы. Почему Россия не может этим заняться и начать вырабатывать у молодых американцев новую точку зрения? Деньги-то на это есть.

В Центре глобальных интересов в Вашингтоне, где работает один из авторов книги, проводятся уникальные даже для США семинары для молодых американцев. Этим ребятам сейчас по 20–25 лет, и через 15–20 лет они возьмут в свои руки внешнюю политику США. С ними нужно работать — а этим никто не занимается. Они бегают по Вашингтону и нанимаются на работу в разные аналитические центры, где носят кофе и делают ксерокопии, но как только им даешь возможность что-то написать или обсудить, выясняется, что у них совершенно другие, свежие взгляды на жизнь, на Россию, на международную политику. Иногда они очень критически относятся к роли Америки в том или ином регионе мира. Но никто никогда даже не пытался давать им серьезные знания о России.

Кроме того, Россия, Москва, Кремль, экспертное сообщество, журналисты по большому счету, очень плохо осведомлены о том, что происходит на Западе и в западных элитах. Практически никак. Самое яркое проявление этой плохой осведомленности — все, что происходит в российской газовой политике. Простой пример. Очень справедливые критические замечания сделал в свое время журналист Михаил Леонтьев. Он, при всем к нему уважении, вряд ли является признанным мировым газовым экспертом, однако вдруг выяснилось, что его понимание «сланцевой революции» гораздо глубже, чем у тех людей в «Газпроме», которые, казалось, и должны были бить тревогу и делать все возможное, чтобы мы были к этому готовы.

Мы были абсолютно уверены, что газ — это всё. Однако теперь наши привычные смешки над разработками сланцевого газа звучат уже невесело и неубедительно. Это ясный сигнал того, что несколько лет назад была допущена ошибка в оценке ситуации. И то, что Америка сейчас стала полностью независимой в вопросах газа, показывает, что «сланцевая революция» — вовсе не дурной анекдот.

Это на самом деле очень важный вопрос. Российская элита почему-то уверена, что на раз-два просчитывает Америку и Европу и прекрасно их знает — что на самом деле совершенно не так. Мало кто понимает, как формируется мнение Вашингтона или Брюсселя. По крайней мере в случае Америки этого точно никто не понимает — и это может подтвердить один из авторов книги, живущий в США уже четверть века. Чтобы понимать, надо знать, как устроена Америка, американское общество, американская элита, американские СМИ. Это совершенно отдельная тема. И, что печально, тех, кто действительно хорошо в этом разбирается, никогда особенно не слушают в российской элите.