В нем Оливия видела себя в коротенькой  и тонкой сорочке, такой развратной, что только от одного ее вида можно  смутиться. Одна ладонь демона гладит ее под грудью, а вторая плавно ползет вниз к месту, где сейчас нестерпимо жарко. А слева подвижный хвост лорда подцепил край ночнушки и плавно ее задирает.

- О… - выдохнула она, не зная, что делать и как реагировать. Внутри все клокотало и бурило от желания, тело в ожидании ныло, но она не знала, имеет ли право наложница императора проявлять все это наружу.

- Нравится? – спросил демон.

Оливия растерянно закусила губу. Ей действительно сейчас сложно разговаривать – дыхание прерывистое, пульс частый, а низ живота сжимается в тугую пружину. Светлая богиня… как ей хочется, что бы она распрямилась…

Край сорочки пополз выше и открыл тонкие кружевные трусики черного цвета, на которых настаивала Лалия. Бестыжая служанка вынудила ее нарядиться, как портовая девка. Но по какой-то причине вид собственного тела в развратном белье только сильнее заводит.

Как приятно… Что же это… И как ей хочется большего.

- Ну? – повторил демон, спускаясь пальцами к трусикам. – Нравится?

У Оливии перехватило дыхание – он так близко к самому ее сокровенному месту.

- Да… - выдохнула она.

- А так?

Пальцы лорда скользнули ей в трусики, Оливия сдавленно простонала и во внезапном смущении попыталась сдвинуть колени.

Он опять хочет… Хочет прикоснуться ТАМ? Она ведь так неистово вспыхнула в прошлый раз какой-то сладкой, неудержимой силой. Неужели он снова хочет сделать с ней такое? Подарить наслаждение, порочное и желанное.

Над ухом раздался хриплый смешок демона.

- Нет, малышка. Наоборот. Разведи ножки.

А когда она робко повиновалась, проник еще ниже и прикоснулся сухим пальцем к чувствительному бугорку.

- О небо! – выкрикнула Оливия и запрокинула голову назад, кладя ее на плечо демона.

В этой позе ему оказалось еще удобнее, лорда положил одну ладонь ей на грудь и стал тереть сосок через нежную шелковую ткань.

Ощущения оказались такими сильными, что Оливия невольно выгнулась, подаваясь навстречу умелой ласке.

Что он делает? Разве она чему-нибудь научится, если ласкает ее он, а не наоборот?

Но в следующий момент слабая попытка мыслить растворилась, потому что сзади Оливия ощутила мягкое прикосновение чего-то теплого и гладкого к трусикам у самого ее сочащегося места.

- О богиня…

Ощущения в буквальном смысле пронзили ее, внизу все заныло в томительном и требовательно вожделении. По бедрам медленно заструилось теплое – о небеса, она снова такая неприлично мокрая…

- Ты очень горячая, Оливия, - сладко зашептал лок Ловер ей на ухо, и кончик хвоста принялся гладить тонкую ткань трусиков у самого входа. При этом пальцы продолжили  поглаживания и прикосновения к чувствительному бугорку.

- Ооо… - выдохнула она, больше не в силах сдерживаться. Может наложница императора и должна вести себя как-то иначе, но пока она не с императором, а с тем, кого по необъяснимой причине так неистово желает все ее нутро, она будет делать, что хочет.

- Такая отзывчивая…

Кончик его хвоста продолжал гладить ее у сочащегося входа между ног, ткань трусиков окончательно намокла, пальцы дразнили бугорок, и Оливия вздрагивала от каждого движения.

«Молнии… по мне носятся молнии, вспыхивают волнами вожделения и томления… Какая сладкая и приятная мука… Пусть не останавливается… только не останавливается…»

- Так хорошо… - простонала Оливия, и ее ноги сами разошлись шире.

Все ее тело буквально умоляло, чтобы демон освободил ее от белья, погрузился глубже, чтобы он вошел в нее. Оливия каждой клеточкой ощущала, что ей это просто необходимо. Это голод, он снова здесь, снова рядом. И его так хочется утолить. Что это за голод?..

Раньше она его не испытывала. Или это опять из-за магии инкуба?

- У тебя все такое мокрое между ног, - горячо прошептал ей на ухо демон, и сдернул вырез ночнушки, освободив налившуюся от желания грудь.

Теперь Оливия видела себя в зеркале окончательно порочную, распутную и такую возбужденную, что заводилась еще больше. Небеса… Как она может быть такой раскрепощенной? Она же всегда была приличной девушкой. Откуда все это? Влияние демона?

- Оливия… - выдохнул ей в затылок лорд лок Ловер, и его пальцы сжались на ее твердом соске.

Оливия простонала, снова выгибаясь. Ее трясло от возбуждения, хотелось, чтобы демон ее ласкал, без конца. Почему он так медлит? Ей ведь так нужно утолить этот необъяснимый голод, заполнить бездну, которая буквально распахивается под ней.

- Лорд… пожалуйста… не останавливайтесь…

- Ты так завелась, малышка…

Оливия тяжело дышала, тело ныло от вожделения.

- Я не знаю, что со мной…

- Ты хочешь меня, - глухо прохрипел демон и посмотрел на их отражение из-под хищных бровей. – Хочешь инкуба. Это нормально.

В его объятиях, с раздвинутыми ногами и оголенной грудью, которую ласкают пальцы демона, Оливия буквально изнемогала, а отражение в зеркале только придавало остроты.

- Хочу, - прошептала она, - очень…

Неужели все действительно так? Неужели все дело в том, что он инкуб? Может это и к лучшему? Может вдали от него Оливия перестанет испытывать такое всепоглощающее, такое невыразимое желание?

- Чувствуешь меня? – прохрипел демон, и кончик его хвоста отодвинул намокшие трусики, прикоснувшись к самой заветной щелочке.

- Ммм… ооо…. – простонала Оливия, цепляясь за его руку, как за спасительную ветку. – Да… да…

Кончик хвоста пульсировал возле самого ее входа, и это сводило с ума. Низ живота и все между ног  уже не просто ныло, а кричало, умоляло о продолжении. Ей необходимо, чтобы он в нее вошел, и плевать, что она девственница, плевать, что принадлежит императору.

Она хочет его! Хочет демона-инкуба! Хоть и понятия не имеет – почему.

- Прошу… - прохныкала она и подвигала бедрами, пытаясь насадиться на его пульсирующий конец.

Демон шумно сглотнул, когда проговорил, в голове Оливия четко уловила боль. А может не в голосе. Но она ясно ее осознала.

Светлая богиня… Ему так неприятно?

- Наложница императора не умоляет, - прохрипел он и чуть подал назад кончик хвоста, не давая Оливии совершить то, за что расплачиваться придется не только ей и ему, но, возможно, и обоим материкам.

Но ласкать ее не перестал. Пальцы все так же гладили возбужденные до предела вздернутые соски, влажный бугорок набух и стал очень чувствительным. Каждое прикосновение к нему отдавалось сладким спазмом в животе. А кончик хвоста снова гладил ее чувствительные складочки, дразня, будто собирается войти, заполнить ее, но в последний момент отстраняется.